Следующим оазисом, который перешел под контроль России, был древний город Мерв. Его присоединение осуществилось почти бескровно. Как ни странно, здесь на руку России сыграли наши же противники – Иран и Британия.
В 1883 году персидский шах предпринял пышную поездку по своей области – Хорасан, что недалеко от Мерва. Туркмены решили, что персы готовятся к нападению на город. Их подозрения возросли, когда английский агент, называвший себя Сиях-пуш
[121], взялся агитировать туркмен перейти под власть Ирана и не иметь никаких отношений с русскими.
Между тем в Мерве действовал представитель России – Максуд Алиханов, кстати, в свое время побывавший заложником у имама Шамиля. Он прибыл в город под видом главы торгового каравана. Алиханов переиграл англичанина по всем статьям. Создал собственную сеть агентов влияния, наладил связи с влиятельными мервцами и всемерно доказывал, что городу лучше перейти под руку царя. Зимой 1884 года к Мерву двинулся небольшой военный отряд русских. Ему навстречу выступила делегация из Мерва, которая принесла известие, что многие авторитетные горожане принимают сторону России.
Сиях-пуш пытался сорвать мирное присоединение, и когда русские военные подошли к цитадели, их встретили несколькими выстрелами. Эта жалкая провокация полностью провалилась. Абсолютное большинство туркмен не поддержало антирусскую партию Сиях-пуша.
А вот на фронте информационной войны разгорелась буря. В Англии началась настоящая вакханалия антирусских публикаций. Брошюры, газетные статьи и даже книги посыпались на головы обывателей прямо как из помойки изобилия. Сами заголовки говорили за себя: «Русские на пороге Герата», «Русско-афганский вопрос и вторжение в Индию», «Русские проекты против Индии» и так далее и тому подобное. Пока шла обработка общественного мнения, в секрете готовился тщательный аналитический труд генерала Чарльза-Макгрегора
[122].
Генерал аккумулировал сведения о дислокации и численности нашей армии в Центральной Азии, собирал топографически данные и карты местности, изучал потенциальные маршруты, по которым русские способны напасть на Индию. В команде Макгрегора находились английские офицеры разведки, агенты, набранные из коренного населения Азии, и всевозможные лица, неофициально путешествовавшие по данному региону. Когда аналитический обзор был готов, его издали небольшим тиражом с грифом «конфиденциально» и разослали влиятельным представителям британского истеблишмента.
Выводы Макгрегора оказались для Лондона неутешительными и угрожающими. Для вторжения в Индию Россия способна собрать почти стотысячную армию, а военных сил в самой Индии, достаточных, чтобы остановить русских, не существует
[123].
И вот в самый разгар русофобской истерики Россия предъявила Афганистану территориальные претензии на оазис Панджшех (около 120 км от Герата). Британцы всегда смотрели на Герат как на ворота в Индию и панически боялись его потерять. Туркменские земли признавались за Россией, Герат к ним никак не относился, и теперь предстояло определить, где же, собственно, заканчивается Россия и начинается Афганистан.
Лондон своеобразно трактовал договор о разграничении сфер влияния. Англичане соглашались, что в Панджшехе действительно живут туркмены, но, по их версии, кочевники просто вторгаются в чужую страну. Разумеется, Петербург говорил, что раз туркмены кочуют в этом оазисе, то и договор на него распространяется.
Назрела необходимость учредить демаркационную комиссию, и в 1885 году Англия под видом топографов и обслуживающего персонала направила в спорный район около тысячи вооруженных людей
[124], да еще заручилась поддержкой афганской армии. В свою очередь, Россия обязалась не развязывать боевых действий в Панджшехе, если только афганцы не нападут первыми.
Дальнейшие события по-разному трактуются в русской и западной историографии. У них считают, что Россия сознательно спровоцировала конфликт с Афганистаном, чтобы иметь повод взять оазис. Однако наши историки обращают внимание на факт, неудобный для западной пропаганды. Афганцы под предводительством английских офицеров захватили территорию, относящуюся к России, и даже начали строить там укрепления. В ответ на явную угрозу начальник Закаспийской области Александр Виссарионович Комаров потребовал от афганцев отойти. Те не подчинились, и тогда русские отряды пошли вперед.
Афганцы первыми открыли огонь, и завязался бой, вошедший в историю как «битва при Кушке». Английские офицеры бежали со всех ног, а вместе с ними бежали и разбитые наголову афганцы.
Комаров за решительность и полную победу получил шпагу с бриллиантами. А в Лондоне негодовали. Британский флот получил приказ занять корейский порт Гамильтон, следить за русскими кораблями и готовиться к операциям против Владивостока. На Кавказе планировался удар при содействии Турции, а британский МИД уже написал соответствующие официальные заявления.
Казалось, еще немного, и Лондон объявит войну Петербургу, однако все ограничилось лишь бряцаньем оружия да жесткой риторикой. Стороны вернулись за стол переговоров и в 1888 году завершили демаркацию границы.
Селение Кушка (сейчас – туркменский Серхетабад) и оазис в целом стали русскими де-факто и де-юре. Знаменитая поговорка «Дальше Кушки не пошлют» относится именно к той самой Кушке, за которую в XIX веке боролись великие империи.
На самом деле царь отправлял солдат и офицеров куда дальше Кушки. Об этом будет в завершающей части книги, а сейчас необходимо осветить еще один вопрос, имеющий прямое отношение к противостоянию России и Британии.
Железнодорожный кошмар Британии и начало русско-японской войны
Вторая половина XIX века – это эпоха бурного железнодорожного строительства. К 1889 году протяженность российской рельсовой сети превысила 27 тыс. км
[125]. Спустя пять лет сеть расширилась до 31 тыс. км, и это еще без учета Финляндских, Закаспийской и Сибирских дорог
[126]. Англичане расценивали транспортные достижения России как прямую угрозу своей национальной безопасности. В 1888 году наша рельсовая линия достигла Бухары и Самарканда. Лондон отреагировал в свойственном для себя духе – отправил в Азию агента Джорджа Керзона, чтобы он разведал пропускную способность железной дороги и оценил, насколько она угрожает Герату. Да, все тому же пресловутому Герату.
