– Ну кочерыжка колченогая! – воскликнул Редьярд, вскакивая и гневно глядя на Трояна. – Пресвятые тапочки, моего терпения не хватает на этот огрызок!
Волкодав, фыркнув, поднял голову и укоризненно посмотрел на хозяина.
– Ваше величество, – начальник Тайной канцелярии мягко остановил короля, взглядом указывая на графа.
– Ах, да! – спохватился тот. – Рю Воронн, благодарю за службу! Зайдите завтра в спецотдел Казначейства за причитающимся жалованьем.
– Служу Ласурии! – по-военному четко кивнул Яго, развернулся и вышел.
– Мы снизили им таможенные пошлины на десять процентов для экспорта радужников, так? – проводив его взглядом, принялся перечислять король.
Шут многозначительно выставил указательный палец и загнул его.
– Мы пообещали использовать для перевоза гномов только корабли, которым не более трех лет!
Дрюня загнул второй палец.
– Троян, что еще?
– Маги, – подсказал тот.
– Точно! Мы ввели беспрецедентные пятидесятипроцентные льготы при оплате гномами магического морского сбора! И знаешь, что они требуют теперь? Нет, это уму непостижимо! Они требуют переделать полагающиеся им каюты и места общего пользования под их размер! Я должен уменьшить гальюны, Аркаеш меня побери, и оборудовать каюты маленькими бочонками для сидения, поскольку, вишь ты, с высоких его «драгоценные подданные могут упасть и получить телесные повреждения, несовместимые с гордым званием мастера»!
Дрюня сложил пальцы в непристойный жест.
– А он заботливый, этот гномий правитель, – заметил герцог.
– Вот у меня где его забота! – Редьярд ударил себя ребром ладони по горлу и в расстроенных чувствах упал в кресло.
– Налить? – заботливо поинтересовался Дрюня, кивая на массивный кувшин с серебряной крышкой в форме обнаженной танцовщицы, судя по величине ушей и грудей, явно эльфийского происхождения.
– До завтрака не пью! – мрачно ответил король, косясь на кувшин.
Вытряс из прибора камень и передал рю Виллю.
– Посмотри сам. Может быть, еще что вычитаешь между строк!
– Может быть, – тонко улыбнулся тот и поднялся. – Могу я идти, ваше величество?
Тот отпустил его кивком, снова покосился на кувшин и глубокомысленно спросил у шута:
– Раз никто не видит, значит, моя репутация не пострадает?
– Не пострадает, братец король, – успокоил его Дрюня.
– А ты? – хитро прищурился тот.
– А я – твоя тень, – пожал плечами шут. – Разве тень влияет на репутацию своего владельца?
Редьярд усмехнулся и подал знак налить вина в чешуйчатый бокал.
– Слава Пресветлой, нет! Впрочем, как и на размер его интеллекта!
Но раздавшийся стук в дверь стер улыбку с его лица.
– Да что ж это такое! – возмутился Дрюня, становясь одесную короля и пряча бокал за спиной. – Уже и выпить его величеству не дадут в собственном дворце!
В открывшуюся дверь заглянул дежурный офицер.
– Ваше величество, вернулся принц Аркей. Настаивает на немедленном разговоре с вами!
Король и шут переглянулись.
– Впусти через две минуты! – приказал Редьярд, мрачнея.
Когда дверь закрылась, он выхватил бокал из руки Дрюни и вылил в себя содержимое.
– Его высочество вернулся на пару дней раньше? – уточнил шут, убирая бокал в стол. – Может, случилось что?
– Сейчас и узнаем, – Редьярд сложил руки на животе и посмотрел на дверь.
Стрема во сне тяжело вздохнул.
Дверь открылась, впуская старшего принца…
* * *
Ранним утром Вителья Таркан ан Денец разглядывала свое умытое, сияющее свежестью и красотой лицо в зеркале номера постоялого двора «Печальный рыцарь и его конь». Сюда она вселилась вчера, когда «хорьки» наконец разошлись кто куда. Гномы отправились в приобретенный Йожем объект недвижимости, Дикрай намеревался навестить знакомых, причем Вита подозревала, что большинство из них женского пола. Дробуш напрочь отказался покидать волшебницу и обосновался в соседней комнате. А Кипиш сейчас сидел на краю туалетного столика и копался в баночках с кремами и притираниями, которые девушка приобрела в лавке целителя во время вчерашней прогулки. Божок пробовал все на себе, в том числе и на зуб, причем вкусы некоторых средств вызывали у него экстаз.
– О-о-о, попробуй это, мряу-у-у! – подвывала кошачья морда, лакая полоскание для зубов, настоянное на мяте и сосновых шишках. – Действительно освежает, апчхи!
Сегодня Вита собиралась заняться покупкой одежды и предметов первой необходимости, которые ранее надеялась обрести в поместье дяди. Решительно собрав волосы в хвост, она поднялась и с боем отняла у Кипиша полоскание, а также крем для рук с экстрактом березы и меда. Баночка уже была наполовину пуста!
– Дробушек, – позвала она, – ты готов меня сопровождать?
– Охотимся? – уточнил тролль, появляясь на пороге и поправляя сумку-морок.
– Охотимся, – улыбнулась Вителья, – на одежду!
– Купи мне платочек! – вдруг смущенно попросил божок. – Или цепочку с кулончиком!
– Зачем? – удивилась волшебница. – Разве ты не можешь достать из небытия все, что пожелаешь?
– Могу… – еще больше смутился тот. – Ну, так это я сам…
Вителья погладила Кипиша по хохолку и пообещала:
– Куплю обязательно!
Бог воссиял.
– А пусть это будет твоим подношением мне?
– Пусть! – махнула рукой волшебница. – Идем!
За порогом было белым-бело: ночью выпал первый снег и укрыл пушистой ватой скаты крыш, укутал ветви деревьев, надел на городские фонари смешные белые шапочки, в которых они отчаянно важничали. Выйдя на улицу, Вита с непривычки поежилась: в Крей-Лималле снег был редкостью, а здесь из-за его обилия и холод казался холоднее, поэтому волшебнице пришлось использовать магию для обогрева. Плетение вспыхнуло языками пламени и осыпалось по телу Виты красивыми искорками, за которыми она наблюдала с изумлением. Девушка не помнила случая, чтобы заклинания становились видимыми для мага, не использующего внутреннее зрение.
– Это галлюцинация? – уточнила она у вьющегося рядом божка, которому было наплевать на холод.
– Я тоже это вижу! – воскликнул Кипиш. – Красивая галлюцинация!
– Главное, чтобы больше никто не видел! – пробормотала волшебница, но, судя по тому, что прохожие не обращали на нее внимания, происшествие осталось незамеченным.
Направляясь вниз по улице к Торговому кварталу, Вителья размышляла о подарке для божка и о том, какими важными становятся простые знаки внимания для тех, кто долгое время был их лишен. Она бы тоже не отказалась от подобных знаков, но, похоже, жизнь свободной женщины-мага подразумевала лишь подарки, сделанные самой себе. Углубившись в свои мысли, Вителья не заметила мужчину, преградившего ей дорогу. Белопенные кружева его дорогой рубашки, живописно выглядывающие из рукавов и отворотов дорогого камзола цвета топленого шоколада, оттеняли смуглую кожу. Черный плащ элегантно подчеркивал ширину плеч. В оранжевом шейном платке торчала увенчанная изумрудом булавка. Волшебница хорошо разглядела самоцвет, подняла глаза и в этом щеголе с удивлением узнала… Ягорая!
