– Это не поможет! Лучше спроси у главного конюшего, что он своим жеребцам-производителям дает, дабы утихомирить.
– Не любишь ты брата, – снова вздохнув, констатировал Редьярд.
– Люблю, – спокойно ответил Аркей, – но иногда не выношу.
– Я сам иногда не выношу. Надеюсь, Оридана сделает его спокойнее.
– На твоем месте я бы на это не рассчитывал, – хмыкнул собеседник.
Помолчали.
– Ты не передумал еще? – спросил король, пытаясь в сумерках разглядеть лицо заключенного – всполохи факела до дальней стены не дотягивались.
– Нет, ваше величество!
– Вот… упертый! – констатировал Редьярд, явно желая применить другое слово. – Весь в мамочку!
– От вас обоих я взял лучшие качества! – пожал плечами его старший сын.
Редьярд поднялся, ощущая, как накатывает тяжелое, слепое бешенство.
– Ну и сиди! – бросил он.
Аркей молча лег обратно и снова закинул руки за голову.
Крыса на секунду выглянула из норки и опять скрылась из виду.
Вода продолжала капать.
– Тьфу, напасть! – рявкнул его величество и ушел, унеся с собой свет.
А его высочество вспоминал тепло любимых ладоней и губ… и улыбался.
* * *
После срочного отъезда Яго по приказу его величества прошло недели три. Герцог рю Воронн Вителью больше не беспокоил, в доме сына не показывался. Вита исправно посещала Орден, перезнакомилась с магами и адептами, найдя многих из них милыми и интересными людьми. На одно из практических занятий в резиденцию приходила сама архимагистр Никорин. Уроков не давала, советами не делилась. Стоя рядом с мэтром Кучиным, улыбалась отстраненно, будто думала о чем-то своем, казалась загадочной, непостижимой и… опасной. Сила не била фонтаном из этой хрупкой женщины, не искрила воздух вокруг, но была столь ощутима, что самые чувствительные из первогодков сторонились ее, как обходили бы большую и страшную собаку, скалящую зубы.
Варгас Серафин на правах официального куратора взял над Вительей шефство и в других, не касающихся обучения, сферах жизни. Показывал город, водил в любимые трактирчики, кафе и кондитерские и постепенно привык к постоянному присутствию Дробуша, дыхание которого за спиной мага поначалу здорово нервировало. Однажды Варгас поинтересовался у волшебницы, зачем слуга постоянно таскается за ней? Но девушка лишь улыбнулась и промолчала. Тролль в обличии хитроватого мужичка каждое утро провожал ее в резиденцию, после чего спешил постигать сложную науку плетения букв в слова, а слова – о ужас! – в предложения!
Накануне первого дня обучения в храмовой школе Вита долго разговаривала с Дробушем, рассказывая, что можно и чего нельзя делать в подобном заведении. Вечера дружно проводились у гномов, в домике которых царила волшебная атмосфера счастья, делавшая радостнее каждого шагнувшего через порог, поэтому в воспитательной беседе Йожевиж и Виньо приняли живейшее участие. В том, что отрывать головы одноклассникам и преподавателям нехорошо, Вырвиглота убеждали всей честной компанией. Наконец он проникся и пообещал подобного не делать. Сложнее всего оказалось убедить его не вмешиваться в драки между мальчишками, которые нет-нет да вспыхивали на переменках. Некоторые в шутку, другие ради хвастовства перед девочками, третьи – по серьезным причинам.
– Азарт битвы – страшная вещь! – заметил внимательно слушавший наставления Кипиш. – Помню, бывало, спишь себе, никого не трогаешь. Ан нет! Едва воздух, вибрирующий от воинственных криков, касается твоих ребер, так и подскакиваешь с желанием кого-нибудь отмутузить!
– Вот-вот, – добавила Вита. – Если Дробуш стукнет дитя – жизнь того покинет! А этого допустить мы никак не можем!
– И что же ему делать? – изумился божок. – Ежели зудит?
– Так разнимать же! – воскликнула Виньо как о само собой разумеющемся. – Дробушек, ты возьми за шкирку одного, другого…
– Третьего… – лукаво улыбаясь, подсказал Йож.
Виньо кинула на него возмущенный взгляд и продолжила:
– Взял – и держишь, покуда не успокоятся!
С тех пор тролль занялся наведением порядка в школе, и скоро на переменах царили тишь и благодать, а преподаватели, поначалу относившиеся к новому ученику как к малоумному, стали посматривать на него с уважением.
Занятия в Высшей целительской школе уже начались, и Виньо, как и Виты, с раннего утра не было дома. Студенты ВЦШ изучали теорию и… постились. Многие из поступивших оказались потенциальными носителями Силы, но не многие были инициированы ранее или имели врачебный опыт. Строгий пост постепенно подводил их к необходимому состоянию активации всех систем организма, спровоцированной голодом. Виньо осунулась, похудела, однако исправно готовила возлюбленному блюда, полагающиеся уважающему себя мастеру, решительно отказывалась разделить с ним трапезу, и при этом в ее голубых глазах горел полубезумный решительный огонек, указывающий на то, что ради воплощения давней мечты стать целительницей гномелла пойдет на все.
Расходилась компания обычно незадолго до полуночи. После Вителья часов до трех ночи с наслаждением читала книги, рекомендованные мэтром Кучиным или Варгасом, делала выписки и ощущала себя почти счастливой в доме графа рю Воронна, где тишина ходила на мягких лапах, не страшась сонного сопения тролля. Лежа в кровати с книгой в руках, волшебница ловила мгновения покоя и уюта… и гнала прочь мысли о том, было бы ей так же спокойно, если бы за стеной спал Ягорай?
Вот и сейчас она боролась с текстом исследования на тему «Вариабельность универсальных защитный полей» и с мыслями о черноволосом, но борьба была безуспешно проиграна по всем фронтам, потому что через час после полуночи приплясывающий от нетерпения Кипиш протиснулся сквозь полотно двери в комнату, ухватил девушку за руку и попытался стащить с кровати.
– Идем! – воскликнул божок. – Идем скорее! У меня получилось, йа-ху!!!
– Что получилось? – насторожилась волшебница, вставая с кровати и накидывая халат.
В комнату заглянул встревоженный Дробуш, и глаза его горели мрачным огнем – увидишь такого «мужичка» в темноте, конфуз случится!
Не выпуская руки волшебницы, божок потащил ее за собой вверх по скрипучей лестнице на чердак. Не очень пыльный – матушка Ируна блюла порядок. Не сильно заставленный мебелью – Яго, видимо, был совершенно равнодушен к моде на мебельные гарнитуры и обивку стен и не менял их с тех пор, как купил дом.
Сквозь открытое круглое окошко светила полная луна, заливая дощатый пол серебристым сиянием, похожим на лунную дорожку в воде. На башенке старинных, давно остановившихся часов окутанное дымкой стояло странное сооружение, более всего похожее на языческий храм с изогнутой крышей, заросший плющом и лианами. Вита пригляделась и узнала в «храме» художественную груду костей, которую Кипиш мастерил в таверне за первым городским ужином «хорьков».
