– Следи за Понтием, – наклонившись к Вителье, сказал Варгас Серафин. Сидя рядом, он старался тайком коснуться губами прядей волос волшебницы, от густоты, блеска и запаха которых приходил в восторг. – Он пытается манипулировать противником, правда, довольно неуклюже. Его щит слишком прост и слаб, не рассчитан на двойные заклинания, однако Понтий упрямо тратит силы на его поддержание, надеясь, что Кирен заметит быструю деградацию защиты и удвоит усилия, что, в свою очередь, ослабит самого Кирена. Ответные заклинания Понтия сейчас выглядят несерьезными, но это лишь оттого, что он бережет силы, желая ударить тогда, когда ослабеет Кирен.
Вита повернулась к Варгасу, чтобы задать вопрос, и оказалась с ним лицом к лицу. Их губы едва не коснулись друг друга. Серафин чуть подался вперед…
– Вителья, – прервал восхитительную паузу мэтр Кучин, – поднимитесь в привратницкую, там вас ожидают.
– Проводить? – предложил волшебнице Варгас, с неодобрением покосившись на магистра.
– Не стоит!
Вита вскочила и унеслась прочь – невысокая, фигуристая. Свободно распущенные волосы били по спине черным крылом… Серафин, тяжело вздохнув, проводил ее взглядом. Такую девушку хотелось запереть на замок, спрятать от мира и не выпускать из рук. Однако маг прекрасно понимал, что она с подобной концепцией будущего не согласится.
Поднимаясь по лестнице, Вителья в волнении покусывала губы. Дробуш должен был еще находиться в школе! Неужели что-то произошло?
Она выскочила на блестящий пол привратницкой, ожидая увидеть тролля, и вежливо кивнула старому магу за канцелярской стойкой приемной. После чего удивленно воззрилась на высокого и статного черноволосого мужчину с роскошными черными усами, лихо загнутыми вверх, и… чуть раскосыми глазами ярко-зеленого цвета. Глазами ее матери!
– Пресвятые тапочки! – ахнул мужчина. Широко шагнув, сграбастал Виту в объятия и прижал к могучей груди. – Малышка Витенька, ты ли это? Как выросла! – Он оторвал девушку от себя, оглядел и снова прижал. Волшебница болталась в его руках мелкой собачонкой, желая сказать хоть что-нибудь, но опасалась прикусить язык и оттого помалкивала. – Как похорошела! Как похожа на Софиньку! Индари, благодарю тебя!
Мужчина снова отпустил ее и вытер мокрые глаза.
– Дядя? – нерешительно уточнила Вита.
Граф Жак рю Кароль навещал сестру дважды. Во время первого визита Вителье едва исполнился год, а во второй ей было около четырех, но это не тот возраст, когда памяти стоит доверять!
– Нет – тетя! – разулыбался граф. – Конечно, это я! Пресветлая, ты на одно лицо с Софиной! Как она, рассказывай? Как отец? Как вы там живете в этой… – Осознав, что перед ним крейская гражданка, граф вовремя прикусил язык. – Хочу все о вас знать! Сестренка написала мне письмо? Ведь написала, признавайся!
Слегка ошарашенная веселым напором этого немолодого мужчины, Вита отступила назад.
– Вы позволите мне покинуть вас ненадолго, чтобы отпроситься у магистра Кучина? – попросила она. – Сейчас идут практические занятия у адептов…
– Ты уже адепт, малышка? – изумился Жак и оглядел привратницкую так, будто только сейчас заметил, где находится. – Ох, вот радость-то Софине! Она была замечательной волшебницей! Ну иди, иди! Не заставляй старика ждать!
Вителья не решилась уточнить, кого дядя имел в виду, говоря о старике, – себя или мэтра?
Спустя несколько минут она уже выходила на улицу под руку с рю Каролем.
– Я нашел тебя с огромным трудом! – признался дядя, явно любуясь племянницей. – Лакей сообщил мне о визите незнакомки и пока рассказывал – я себе все усы повыщипывал, пытаясь понять, что же это за красотка мной интересовалась? А остолоп забыл твое имя, представляешь! Вспомнил только на следующий день! Пресветлая простит мой гнев, я хотел его убить, но ограничился поркой! Упустить мою племянницу, дочь моей обожаемой сестрички! Я и твои двоюродные братья – Телий, Арий и Санни – обегали все гостиницы, трактиры и постоялые дворы в округе, пока в одном из них нам не сообщили твой адрес. Отчего ты живешь у рю Воронна, девочка? Вы с ним в близких отношениях? Если так, я рад – партия многообещающая! К нему благоволит сам король, да и с обоими принцами он в дружеских отношениях! Впрочем, скоро я представлю тебя при дворе, и ты сама все увидишь! Я познакомлю тебя…
Дядюшка продолжал болтать, не замечая густого румянца, окрасившего щеки племянницы. Настолько легко заданный вопрос о близости вызвал у волшебницы смятение. Но, похоже, ответа дяде не требовалось. Проживание девушки в доме постороннего мужчины без какой-либо регистрации отношений здесь считалось делом обычным. «Ласурия, – вспомнила она слова мамы, – страна свободных, но честных нравов»!
Вителья привела графа рю Кароля в дом Яго и представила матушке Ируне. Та встретила гостя с радушием, накрыла в столовой легкий обед, предварительно подав горячего морса.
После обеда дядя и племянница устроились у камина, разожженного Тито. Вителья отдала графу мамино письмо и рассказала о побеге от жениха, дороге, полной опасностей, преследовании шайлу и о роли графа Ягорая рю Воронна и его друзей в «доставке» девушки в Вишенрог. Естественно, умолчав об истинной причине вояжа «хорьков», о событиях на Версейском плато и о бешеном оборотне. Дядя слушал молча, не перебивал, хотя вздыхал и ерзал, как человек, которому вынужденное бездействие доставляет неудобство. Лишь когда девушка замолчала, дернул себя за ус и воскликнул:
– Ах, какой негодяй этот Первый советник! Ах, разбойник! – Сложив дулю, он потряс ею в воздухе, стараясь направить ее в сторону Крей-Лималля: – Вот он тебя получит, племяшка!
– Боец! – заметил ехидный голосок.
Вителья с изумлением воззрилась на Кипиша: божок появился невесть откуда и сидел в третьем кресле с кружкой морса.
Между тем Жак дрожащими руками ломал печать с гербом рю Каролей, разворачивал бумагу. Читая письмо сестры, он затих надолго. Тень пала на лицо этого большого жизнелюбивого человека, эмоции на нем сменяли друг друга с быстротой и неожиданностью: светлая грусть и негодование, задумчивость и откровенная ярость… Разглядывая дядю, Вита отмечала, как мама похожа на старшего брата. Будто они были близнецами. Но если Жаку досталась родовая энергия, напористость и сила рю Каролей, то Софине – их вдумчивость и красота.
Граф дочитал письмо и, вздохнув, прикрыл глаза ладонью.
– Ох, как накатило, Витенька! – сдавленно сказал он. – Я ведь Софиньку на коленях качал, спать укладывал собственноручно, если родители на балы да приемы отбывали! Когда она в отца твоего, что здесь учился, влюбилась, думал, придушу гада своими руками! На дуэль его вызвал! А Софинька прознала как-то, прибежала, едва мы сошлись, под мой меч бросилась. Ни словечка не сказала, магией не воспользовалась, лишь посмотрела глазами своими зеленющими так, будто я ее клинком в сердце ударил. Пришлось смириться… По письму вижу – права она была. Таркан до сих пор ее любит, и – слава Пресветлой! – у них все хорошо. Лишь твоя судьба ее печалит безмерно! Ну, это мы поправим.
