– Ты великолепна, Вителья! – расцвел улыбкой Серафин, когда девушка показалась на крыльце, закутанная в плащ.
Подал руку, помог спуститься, сесть в экипаж. И заметил, с довольным видом устраиваясь напротив:
– Я с нетерпением жду, когда же увижу твое платье!
Вита дежурно улыбнулась, на мгновение задержав взгляд на чувственном рте Варгаса. Блондин был по-мужски привлекателен и при этом прост и искренен в общении, как ребенок. На его лице отражались все эмоции. Никаких тайн, недомолвок… Полная противоположность графу рю Воронну.
Через другую дверцу внутрь влез Дробуш Вырвиглот. Осклабившись, устроился рядом с волшебницей.
– Однако! – пробормотал маг и стукнул кулаком в стену экипажа. – Поехали!
На площади перед Ратушей восхищенная магической иллюминацией Вителья попросила спутника задержаться. Честно говоря, хоть она и волновалась, как и всякая юная особа перед балом, но с удовольствием заменила бы сие действо на долгую прогулку в мягких сумерках за руку с молчаливым и необщительным Яго…
Серафин стоял рядом, приобняв девушку за талию, кивая знакомым чародеям, спешившим к лестнице, и ловя их заинтересованные взгляды: слухи о новой адептке из Крея, находящейся под покровительством архимагистра, в магическом сообществе разошлись быстро.
Сквозь ткань плаща и платья Вита чувствовала жар и крепость ладони Варгаса. Да, она была не такой стальной, как ладонь Ягорая, но бережной и нежной. Сомнения разгулялись не на шутку… Один поцелуй ничего не значит в городе свободных, но честных нравов? Или значит?
– Идем, пока ты не замерзла! – воскликнул спутник.
В зале, как только Дробуш принял у Виты плащ, она первым делом разыскала нишу со скамьей, укрытую портьерами, и устроила тролля там, чтобы не отсылать его ждать во двор.
– Никуда не уходи! – наказала волшебница. – А то я тебя в такой толчее не найду. Если спросят, что ты здесь делаешь, скажешь, что ждешь меня. Понял?
– Не беспокойся, Вита! – широко улыбнулся Вырвиглот.
Серафин только глаза закатил. Он до сих пор не мог привыкнуть к панибратским отношениям госпожи и слуги, но как ни пытал девушку, как ни приглядывался к Дробушу, ничего подозрительного не замечал.
– Как я тебе? – Вителья закружилась перед мужчиной, волнуя яркую ткань юбки и не отказывая себе в желании покрасоваться.
Изумруды в ее гарнитуре загадочно блестели в свете настоящих, а не магических свечей, которые делали зал полным теней, тайн и волнующих закутков.
– Прекрасна, великолепна, изумительна! – покачал головой Серфин. – Вителья, тебе бы быть украшением королевского двора, а не боевым магом!
Волшебница резко остановила движение.
– Что ты? – изумился Серафин, увидев, как она изменилась в лице.
«Тебе бы быть украшением!»
Мелкими шажками, покорно склонив голову под палящим крейским солнцем, позвякивая драгоценностями, как погремушка, следовать за обожаемым мужем, ловить его малейший жест и стремиться угодить…
Тонкая рука невольно задержалась на горле, скрытом высоким, не по моде, воротником платья.
– Ох, кажется, я чем-то обидел тебя! – искренне расстроился Варгас. – Прости меня! Не знаю, за что, но прости! Хочешь, на колени встану?
Девушка качнула головой, отгоняя навязчивые картины. Маг ничего не знал о ней, кроме того, что она из Крей-Лималля и здесь у нее родственники по материнской линии. Она не станет обижать его.
Серафин уже начал опускаться на колени, вызывая удивленные взгляды проходящих мимо, когда она придержала его за отвороты серо-голубого – орденских цветов! – камзола. И потянула вверх.
– Это ты меня прости, Варгас! Может быть, когда-нибудь я смогу рассказать тебе…
Поднимаясь, он накрыл ее руки своими. Их лица снова оказались в опасной близости друг от друга.
– Я бы очень хотел значить для тебя больше, чем друг и наставник, – серьезно произнес маг. – Как думаешь, это возможно?
Вита замешкалась, не зная, что ответить. Проследила глазами за проходящей мимо парой магистров.
– Говорят, госпожа Никорин не сможет присутствовать на балу, – говорил один из них. – Не знаешь почему?
– Архимагистра пытались отравить отступники из Запредела, – поднял кривой палец другой, – но его светлость герцог рю Вилль раскрыл заговор, и ее удалось спасти. Правда, не без последствий для здоровья.
– Какой ужас! – воскликнул первый. – Черную дыру отступникам в глотку!
Звучавшая на заднем плане какофония настраиваемых инструментов вдруг взлетела к потолку и слилась в слаженный нотный узор.
– Танцы! – воскликнула Вителья, потянув спутника в разбивающуюся на пары толпу. – Я не танцевала с окончания университета! А ты обещал не наступать мне на ноги!
– Я всегда выполняю свои обещания, – рассмеялся Варгас, про себя проклиная так не вовремя зазвучавшую музыку.
Серафин действительно танцевал хорошо. Очень скоро Вита привыкла к его стилю и не испытывала неудобств, полностью отдавшись волшебству музыки, светотеней, прикосновений и разговоров ни о чем. Несколько раз ее приглашали маги из других Орденов, и Варгас великодушно отпускал партнершу, хотя и собирался танцевать с ней все танцы напролет. Внимательно наблюдая за новой адепткой, маг усвоил, что удерживать «прекрасную дикарку» возле себя – это путь, который ведет в никуда. Поэтому не стремился «давить» на нее нигде, кроме тренировочного зала резиденции.
После первой части танцев недолго выступал один из старейших мэтров Ласурии, стопятидесятивосьмилетний магистр Ордена Огненной лавандины, ныне замещающий архимагистра. Сухонький седой старичок более всего походил на доброго целителя, однако Вителья ясно различала силу и яркость его магической ауры – дедушка мог движением мизинца снести с лица земли здание Магистрата и даже не заметить этого.
Ритмичные движения в танце и духота, постепенно накапливающаяся в зале, сыграли с девушкой странную шутку – она слово бы наяву стала видеть ауры окружавших ее магов и по цвету, яркости, образу и чему-то совсем неназываемому угадывать их специализации, тем самым вызывая восхищение и изумление Варгаса. Эти пятна, более яркие, чем цвета платьев волшебниц и мантий магистров, имели четко выраженное направление на юго-запад, будто пытались указать девушке на нечто, находящееся за границами видимого мира. Странное явление вызвало в ее душе подотчетный страх и даже заставило на некоторое время скрыться от Серафина в укромной нише с бокалом охлаждающего напитка.
Между тем обстановка в зале становилась все непринужденнее. Маги всех времен предпочитали дорогие напитки и изысканные блюда и для своего Ежегодного бала средств не жалели. Вино лилось рекой – розовое гаракенское, с ароматом луговых цветов и лета, бордовое ласурское – с плодородных земель юга страны, крепленое драгобужское, от одного запаха которого начиналось опьянение. Смех, парочки в темных углах… Одетые в строгие серые мантии дежурные маги, предоставленные в определенном количестве всеми Орденами, не обращали на целующихся ни малейшего внимания, но строго пресекали попытки подвыпивших волшебников разобраться «по-свойски», то есть с применением магии. В воздухе витал аромат свободы… аромат Ласурии, и он кружил голову похлеще всех вин вместе взятых.
