За поворотом и без того неровную дорогу перегораживали несколько кирпично-цементных блоков, наспех установленных справа и слева так, что проехать между ними можно было только змейкой. Охранения поблизости не просматривалось, однако локомобиль решил на всякий случай не испытывать судьбу: паровой движок громко чихнул и сдох окончательно. Выругавшись сквозь зубы, Зайцев накатом доехал до блокпоста, покуда машина не уткнулась носом в бетон, и, спрыгнув на землю, сообщил:
– Поезд прибыл на конечную станцию, господа пассажиры. Выгружайтесь к едреной матери.
Ромка в кузове застонал, сел, согнул колени и, обхватив голову руками, поднял перепачканное сажей лицо, обвел окружающий пейзаж растерянным взглядом.
– Эй, идти сможешь? – потряс его за плечо один из бойцов, но Ромка лишь непонимающе посмотрел на него, хлопая глазами.
– Он не слышит ни хрена, – пояснил Алекс и жестом показал Ромке: слезай. Тот повиновался, но на ногах, судя по всему, стоял еще не слишком твердо. Сделал несколько неуверенных шагов, помедлил, потом поднял большой палец.
– Вот и славно.
В паре шагов от блокпоста начинались поля, изрытые длинными линиями траншей, в каждой из которых кипела жизнь. Сновали солдаты в широкополых касках, похожих на шляпки грибов, укладывали на брустверы куски дерна, пристраивались поудобнее в стрелковых нишах, перезаряжали винтовки с примкнутыми штыками. За минувшие дни клондальцы вырыли вокруг города глубоко эшелонированную линию обороны и сейчас готовились встретить врага во всеоружии. Ночной артобстрел, судя по зиявшим в земле воронкам, добрался и сюда, однако обитатели окопов отсиделись в блиндажах и видимых потерь не понесли.
– Вперед, – приказал полковник и шагнул к спуску с дорожной насыпи, шелестя осыпающимся под ногами гравием. Алекс даже не шелохнулся.
– Хрена с два, – абсолютно спокойным тоном ответил он. – Сначала объясни куда. Потом объясни зачем. А там видно будет.
Зайцев, недобро прищурившись, посмотрел на него снизу вверх и тяжело вздохнул:
– Ну ладно. Учебку мы фактически потеряли. Оставшийся личный состав будет передислоцирован на передовую, раненые – в тыл. Здесь мою миссию можно считать законченной, хоть и не завершенной до конца. Но есть еще одно дело.
Он извлек из-за пазухи небольшой металлический цилиндр, похожий на увеличенный в масштабе футляр от кубинской сигары.
– Нужно доставить в условленное место вот это. И передать нужным людям, которые будут там ждать.
– Что это? – поинтересовался Алекс.
– Документы. Удастся донести до пункта назначения без происшествий – получите обещанное вознаграждение.
– Ага, два на два метра и полтора глубиной.
– Это как повезет, – ухмыльнулся полковник. – Впрочем, можете оставаться тут, я не возражаю. Правда, очень скоро здесь будут сурганцы.
Словно в подтверждение его слов по траншеям прокатился встревоженный ропот, солдаты перекрикивались, жестикулировали и пристально вглядывались в далекий холмистый горизонт. Там, где равнина сливалась со стремительно светлеющим небом, показались темные точки, похожие издалека на рассыпанные по бурой степи маковые зернышки. За каждой из них тянулся тонкий шлейф пыли. Алекс извлек из бокового кармана камуфляжных штанов свой складной цейсовский бинокль и поднес к глазам.
Танки двигались в шахматном порядке. Большие, угловатые, с короткими стволами, они походили на медленно ползущих по разнотравью стальных черепах. Следом, укрываясь за броней, топала пехота. Наступающие находились еще слишком далеко, до дистанции огневого контакта им оставалось минут пятнадцать-двадцать ходу.
– Пошли, – сказал Алекс и первым спустился с насыпи.
В окопах началась суета. Трое солдат подкатили на позицию легкое полевое орудие на больших, будто позаимствованных у крестьянской телеги колесах с деревянными спицами, один из артиллеристов выхватил из-за голенища красный флажок, а другой, вооружившись железякой наподобие фомки, принялся со скрипом выламывать крышку деревянного ящика с боеприпасами. Еще одна группа бойцов суетилась возле пулемета. Краем глаза Алекс заметил, как несколько солдат волокут куда-то металлическую трубу с небольшим раструбом на конце, похожую на примитивный гранатомет раннесоветского образца: видать, пару лет назад Гонец все-таки дотащил свой контрабандный груз до места назначения.
Тем временем артиллерия начала пристрелку. Лязгнул затвор орудия, заряжающий отбежал на несколько шагов, а солдат-наводчик тут же поднял и опустил алый флажок. Ствол выплюнул густое облако порохового дыма, и пушка, подпрыгнув на месте, с грохотом откатилась назад почти на метр. Алекс снова вскинул бинокль: вдалеке взметнулся в небо фонтан земли, причем с явным недолетом. Один из сурганских танков замер на месте, подгреб правой гусеницей, заблокировав левую – угловатая башенка, вернее, орудийная надстройка бронированной машины самостоятельно поворачиваться не могла, – и пальнул в ответ. Рвануло где-то посередине поля, а спустя пару секунд до клондальских позиций долетел звук. Нет, пока еще слишком далеко.
– Поспешим, – подбодрил свою команду полковник. – Нужно, пока не началось, пройти позиции до левого фланга. Иначе попадем в самый замес.
Узкие траншеи были соединены меж собой короткими переходами, точно муравьиные норы. Бочком протиснуться можно, но кросс здесь не побегаешь. Скаты передовых оборонительных линий местами укреплялись подпорными стенками из бревен, правда, в отличие от земных аналогов здесь они были вкопаны вертикально и переложены досками от снарядных ящиков – древесина в Центруме слишком дорогой материал, чтобы вот так вот запросто разбазаривать его на пустяки. Кое-где над позициями были натянуты маскировочные сетки с болтавшимися на них тряпичными лохмотьями, долженствующие укрывать окопы от разведки с воздуха. А разведка присутствовала: приглядевшись, Алекс разглядел высоко в светлеющем небе серебристую сигару дирижабля, зависшего над линией фронта не иначе как с целью корректировки огня.
Солдаты были заняты своими делами и на возглавляемую Зайцевым процессию внимания не обращали. Кто-то таскал ящики с патронами, кто-то сосредоточенно чистил шомполом винтовочный ствол. Навстречу им протопал боец, разматывая по дну траншеи обрезиненный провод с закрепленной ремнями на его спине деревянной катушки.
– Это что, польевой телефон? – удивленно проводив его взглядом, спросила Эйжел.
– Он самый, – не оборачиваясь, бросил Зайцев, – только называется форпостным.
– А почему провод у него один? – уточнил Алекс. – Я не специалист, но вроде ж два должно быть.
– Вместо второго используется земля. Там специальный щуп-электрод есть, который связисты в грунт втыкают. На короткие расстояния вполне хватает, и изоляция экономится – природный каучук здесь на вес золота, а похожую на него свойствами смолу аж с самого Джаваля возят.
– До чего техника дошла… – пробормотал Алекс, качая головой. – Скоро, глядишь, и айфон изобретут. На каучуковом ходу.
