– Эй, Ган, – позвал парня Зайцев, поглядывая на его короткополый бушлат с неровными краями, – ты, случайно, не тот герой, который штыком шинель искромсал?
– Я самый! – радостно отозвался Ган и улыбнулся от уха до уха.
– Во как! Ты, говорят, знатный охотник. А мы охотники насчет поесть. Ты чего-нибудь съедобного добыть сможешь?
– Так ведь пустоши же, тут дичь не водится… – растерянно протянул парень. – Хотя… Идите, я догоню.
Ган ненадолго задумался, огляделся по сторонам и, отделившись от компании, исчез за ближайшим холмом. В течение следующего часа ничего интересного не происходило: они продолжали мерить шагами бурую степь, а Алекс прислушивался, не грянет ли где выстрел. Но вокруг было тихо.
Свеженазначенный фуражир появился столь же неожиданно, как и исчез. В руке он сжимал несколько средних размеров ящериц вполне земного вида, разве что у каждой из них имелось по одной лишней паре лап.
– Вот, – сказал Ган, – их можно есть. Только сырыми не стоит, нужно пожарить.
– Раз нужно, значит, пожарим, – отозвался Алекс. – Все, привал.
Собрав в кучу пучок сухой травы и накидав сверху несколько найденных в окрестностях веток мертвого кустарника, Алекс снова достал бинокль и улегся на землю. Отвинтив один из окуляров, поймал линзой солнечный луч и направил его в глубь кучи сушняка. Спустя минуту валежник лениво задымился, а потом между ветками заплясали робкие язычки пламени. Раздув костерок, Алекс поднялся на ноги. Ган уже нарезал ящериц ломтиками позаимствованным у Ромки ножом и нанизал их на срезанную с ближайшего куста острую ветку. В другое время Ромка, наверное, не стал бы лопать сомнительного вида шестиногую рептилию, но шипящие и шкворчащие над огнем ломти мяса источали такой головокружительный аромат, что он не сдержался. Ящерица оказалась вполне сносной на вкус: мясо было скользким и чем-то напоминало копченую селедку. Схватив от жадности большой горячий кусок, он едва не обжег себе рот.
– Похоже, сегоднья мы испытали всье виды военной романтики, – подала голос Эйжел, с аппетитом обсасывая обжаренную на костре трехпалую лапку.
– Не все, – мрачно возразил Алекс.
– Бывает еще?
– Конечно. Например, понос и вши.
– Фу, – сморщила носик Эйжел, – ты совсьем не романтичен.
– Зато надежен и практичен. Пожрали? Отдыхаем десять минут и двигаем дальше.
– Эй, – бросил ему полковник недовольным тоном, – вообще-то я тут командую.
– Да пошел ты, – огрызнулся Алекс и с безразличным видом улегся на спину, закинув за голову руки и прикрыв глаза.
Ровно через десять минут они поднялись. Ган повесил на плечо винтовку, затоптал слабо дымящиеся угли, и маленький отряд снова зашагал через пустоши в неизвестность.
Солнце начало понемногу клониться к западу.
– Долго еще? – поинтересовался Алекс.
– Уже близко, – откликнулся Зайцев. – Дай-ка бинокль на минуту.
Быстро оглядев горизонт, он вернул прибор законному владельцу и протянул руку:
– Там.
Алекс взглянул через окуляры в указанном направлении. Посреди бескрайней степи чернело что-то продолговатое и бесформенное.
– Что это?
– Просто ориентир, – уклончиво ответил полковник, – груда ржавого железа. Пошли.
Чем ближе они приближались к указанному Зайцевым ориентиру, тем быстрее он принимал очень странные и подозрительные очертания. Издалека он походил на кусок торчащей из земли трубы довольно-таки внушительного диаметра. Непонятный объект имел цилиндрическую форму, а длина его составляла не менее восьми метров. Сделан он был определенно из металла и, судя по укрывавшим его бока темным разводам ржавчины, лежал тут давно.
– Что это? Бочка? – спросила Эйжел.
– Скорее цистерна, – с некоторым сомнением в голосе ответил Ромка, все-таки расслышавший ее слова.
– Здьесь, в степи? Вдали от жельезной дороги?
Алекс молча поднес к глазам бинокль. Вблизи железяка уже не выглядела такой старой: скорее, она побывала в очень сильном пожаре. То, что он поначалу принял за ржавчину, на самом деле оказалось сажей и копотью. Непонятный объект и впрямь походил на изрядно помятую трубу диаметром метра в два, торчавшую из земли под небольшим углом. Вокруг виднелась широкая проплешина горелой травы и спекшейся от небывалого жара почвы, а чуть поодаль угадывалась воронка с осыпавшимися краями, судя по всему, довольно глубокая.
Путь до обгоревшей возвышенности они преодолели за двадцать минут.
– Странная штуковина, – сказал Ромка, зачарованно разглядывая открывшийся его взгляду пейзаж. – Вроде бы и не из цельного металлического листа сделана. По бокам видны заклепки.
Захрустев подошвами по пригоревшей земле, Алекс взбежал на пригорок, подошел к удивительному цилиндру вплотную и постучал ладонью по его стенке. Изнутри раздался глухой металлический гул. Тут же стало понятно, почему эта штуковина попросту не могла быть ржавой: ее изготовили не из стали, а из алюминия или легкого алюминиевого сплава, листы которого плотно соединили между собой, сварили, а потом для надежности еще и склепали вдоль швов. Цилиндр оказался не полым: торчащий в небо сильно покореженный торец когда-то имел не то крышку, не то толстую заглушку с широким отверстием, сужавшимся вглубь в форме чаши. Оттуда же торчало с десяток трубок поменьше, частично спекшихся из-за высокой температуры в неопрятную пупырчатую массу. Возле странной цистерны были в беспорядке разбросаны мелкие металлические обломки, но и они оказались повреждены огнем, из-за чего утратили свою первоначальную форму – определить их внешний вид и назначение попросту не представлялось возможным. Пахло здесь тоже своеобразно: гарью и какой-то химией.
Алекс несколько раз обошел вокруг этой удивительной конструкции, заглянул в воронку, возле которой торчала труба, и снова постучал по ее борту, основательно перемазавшись в копоти. А потом, поднимая башмаками легкие облачка золы, спустился вниз.
– Похоже, мы нашли какой-то удивьительный артефакт древней цивильизации, – сказала Эйжел.
– Навряд ли, – с ходу разрушил ее романтические предположения Алекс. – Там сбоку выбито несколько надписей. И все на сурганском.
– Тогда что это? – поинтересовалась девушка.
– Ракета.
Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим свистом ветра в обгорелом металле, – все оторопело уставились на Алекса. Все, как он вовремя успел заметить, кроме полковника Зайцева.
– Ракета? – изумленно переспросил Ромка. Он подумал, что из-за частичной глухоты ослышался. Правда, приглядевшись, он пришел к выводу, что Поганый, возможно, прав: горелая труба имела все-таки не правильную цилиндрическую, а скорее веретенообразную форму. Просто из-за сильной деформации определить ее реальные контуры оказалось не так-то просто.
