– Пошли, – сказал Костя, поднимаясь во весь рост. – Нужно доделать начатое.
Хорошо знакомый коридор, тусклая цепочка электрических ламп, высокий сводчатый потолок прячется во мгле. Ударник здесь уже в третий раз. Там, куда убегают рельсы, располагается вырубленный в скале гигантский ангар, в центре которого громоздятся монументальные стапеля. Здесь сурганцы собирали свои ракеты. Сейчас ангар пуст, только эхо гуляет под сводами. Значит, то, что они ищут, располагается где-то в другом месте.
– Тут проход какой-то, – громко крикнул Ромка, обследовавший ангар по правую сторону. Ударник приблизился. Действительно, в стене виднелась ниша, а в ней – огороженная сеткой клеть механического подъемника. Рядом – узкий проход с лестницей-трапом, ведущим вниз.
– Давайте-ка лучше по лестнице, – сказал Иван. – Так надежнее будет.
Трап привел их в небольшой тамбур с двумя закрытыми дверями. Открыв первую, Иван увидел просторное, хорошо освещенное помещение. Вдоль стен в несколько этажей располагались длинные ряды клеток, из которых на вошедших с любопытством глядели умными глазами десятки мартышей. Впрочем, смотрели на незваных гостей не только они – в дальнем конце помещения стоял письменный стол и большой библиотечный шкаф с множеством выдвижных ящичков, заполненных картонными карточками. А рядом замерла, испуганно распахнув глаза, светловолосая женщина. Ее, наверное, можно было бы назвать красивой, если бы не резкие, грубоватые черты лица. Впрочем, сурганская форма – серый китель с черными погонами и обтягивающая юбка чуть ниже колен – ей была к лицу.
– Я не вооружена, – сказала женщина по-клондальски с сильным акцентом, – не стреляйте, пожалуйста.
– И все-таки поднимите руки, дамочка, – скомандовал Алекс, направив в ее сторону ствол автомата. – Как вас зовут?
– Эльза Монн, – представилась блондинка, послушно выставив перед собой ладошки, – я ученый.
– Ученый, кой на чем верченный, – пробормотал Поганый. – Это вы тут, значит, мартышей мучаете?
– Мы не мучаем, – замотала головой Монн, – мы занимаемся исследованиями… Научными изысканиями… Это очень интересные существа, их потенциал до сих пор целиком не раскрыт…
– Открывайте клетки, – не терпящим возражений тоном скомандовал Ударник. – Немедленно.
– Да, хорошо, сейчас-сейчас…
Поднявшись на цыпочки и чуть отставив аппетитный зад, Эльза Монн принялась возиться с замками клеток. Один из мартышей выбрался из заточения наружу, растерянно огляделся вокруг, словно не понимая, что делать дальше. Следом на свободе оказался второй, третий, четвертый. Иван вновь ощутил легкое, как ветерок, прикосновение чужого разума. Непонимание. Робкая надежда. Недоверие. Испуг.
– Вы свободны. Ступайте домой, – сказал вдруг Иван на каком-то странном, непривычном языке и тут же осознал, что мартыши прекрасно понимают его, хотя в его устах фраза прозвучала как «свобода, путь, дом».
– Свобода. Благодарность, – ответил на клондальском один из мартышей.
– Убирайтесь, – повернулся к Эльзе Алекс и качнул автоматом. – Мы не стреляем в женщин.
– Да… Спасибо… – Она, все еще не опуская рук, протиснулась мимо него и бочком засеменила к выходу.
– Стойте, – обратился к ней Виорел. – Где хранится ракетное топливо?
– Второй ярус… Прямо по коридору и направо, там бронированная дверь.
– Отлично. Вот теперь – ступайте.
Бронированная дверь оказалась именно там, где указала женщина. Рядом на стене был закреплен план подземелья, убранный в аккуратную деревянную рамочку.
– Тут есть еще один выход, – сообщил Виорел, бегло изучив схему, – он ведет к Разлому. Оттуда должна быть дорога вдоль плоскогорья.
– Вот и отлично, туда и смотаемся, – подытожил Алекс, откручивая кремальеру двери. – Добро пожаловать, господа.
Внутри оказался склад, заполненный высокими металлическими бочками. Вскрыв пробку на одной из них, Виорел засунул в отверстие руку, осторожно понюхал перепачканные непонятной субстанцией пальцы.
– Какой-то химический состав с алюминиевым порошком, – констатировал он. – Вот чем они свою вундервафлю заправляют.
– Отойди-ка, – потеснил его плечом Алекс. Достал из кармана вторую оставшуюся гранату, вывинтил запал. – А ну-ка, братцы, добудьте мне в коридоре лампочку, только аккуратно, и оторвите провод. Там две линии освещения, разрешаю потрошить только одну. Отмотайте метров двадцать или сколько получится.
Судя по тому, что освещение в тоннеле мигнуло и потускнело, Ромка с Костей принялись споро исполнять распоряжение. Спустя минуту в проеме появилась кудлатая Ромкина голова. Парень, окликнув Алекса, протянул ему лампочку. Осторожно разбив стеклянную колбу, тот поколдовал с цоколем и запалом от своей «лимонки», после чего прикрутил к получившейся конструкции кусок оборванного провода с изоляцией из вощеной нити и опустил бывшую лампочку в бочку спиралью накаливания вниз.
– Жалко, изоленты нет… – недовольно проворчал он. – Надо тут мануфактуру открыть. Половина цивилизованного мира только на синей изоленте и держится… Вторая половина – на скотче. Миллионером стану, блин… Все, уходим, парни!
– Туда! – показал направление Виорел.
По коридору, освещавшемуся теперь только одной цепочкой ламп, пробежал Ромка, следом протопали Костя с Виорелом и Ударник, а последним спешил Алекс, разматывая за собой провод. Коридор обрывался узким выходом на засыпанную камнями площадку, сразу за которой клубился вечным туманом провал Разлома, а вбок уходила узкая тропа.
– Ложись, быстрее! – скомандовал Алекс, прячась за углом выходящего из подземелья лаза. Длины провода хватило только-только. Потянувшись, Поганый вырвал шнур из патрона пока еще работающей цепи освещения и соединил один из медных хвостов со своим проводом. Провод натянулся – он был слишком короток, и хотя Алекс распластался как мог на земле сбоку от выхода, его руки все еще оставались в проеме тоннеля.
– А теперь – дискотека! – сказал он, замыкая второй провод.
В недрах тоннеля полыхнуло, а от невообразимого грохота у Ударника заложило уши. Ведущий в глубь скалы подземный ход изверг из себя поток пламени, следом хлынула шрапнель из мелких камней, и повалил густой черный дым.
– Ну, вот и все, – сказал Алекс, с трудом поднимаясь на ноги. Он был обожжен, одежда на нем зияла множеством прорех и, кажется, даже дымилась. Левая рука практически обуглилась, правая была иссечена камнями, несколько глубоких кровоточащих порезов красовались на лбу и на щеках. Но тем не менее он улыбался.
Ударник и Костя выглянули из-за плоского камня, за которым прятались от взрыва, а из-за соседнего валуна показалась всклокоченная голова Ромки. Рядом с земли поднялся Виорел, отряхивая прилипшие к штанам мелкие камни. Провал все еще дымился.
– Капец сурганской ракетной программе, – произнес Костя. – Я бы даже сказал – капут.
