Одернув длинную футболку, тихо пошлепала босиком из спальни.
В самом радужном настроении прошла несколько метров по коридору, когда открылась дверь комнаты Вольского.
Я застыла соляным столбом. Из спальни проклятчика вышла его бывшая жена. Вышла в темно-сером в черную полоску халате, который был ей велик, но отчего-то шел, подчеркивая светлую кожу. Истинную красоту и драным мешком не испортишь.
— Миа? — хрипло произнесла Ксения.
Ее красивые синие глаза потрясенно распахнулись.
Я отмерла. И осознала, что происходит в эту секунду. Любовница столкнулась с бывшей супругой. Или не бывшей, исходя из того, что она вышла из спальни экса в его халате?..
Стыд, жгучий, словно перец, пришел вместе с виной и отчаянием. Я же разбила семью, переспав с Алексом. Как я забыла об этом?! Слишком поздно сказала про «Зеркало Купидона», увлекла Алекса, соблазнила…
Худшей ситуации еще не было в моей жизни! Я никогда не желала так сильно провалиться под землю — только бы не видеть удивление на лице Ксении.
Камень на груди напомнил о себе импульсом тепла. Умный артефакт почувствовал, что его носительница желает убраться подальше.
— Простите меня, — прошептала я.
И сжала телепортационный амулет, представляя человека, рядом с которым длительное время чувствовала себя в безопасности.
— Миа, стой! — крикнула Ксения, бросаясь ко мне.
Но я шагнула в темноту…
…и вывалилась в полумрак, упав на что-то мягкое.
— Ник Никович! Это я! — закричала тотчас, ожидая смертоносного заклинания в лоб.
Невезение не вечно. Вопреки моим опасениям незваную гостью не прихлопнули за вторжение. И защита дома не размазала по полу. В этом удача оказалась на моей стороне.
— Мария?! Что стряслось?
Разбуженный куратор, возле которого я упала, зажег огонек. Синий световой шарик опустился ниже, освещая нас. Но и в полумраке я бы отлично увидела, как вытягивается удивленно лицо Николаева. Полуголая я, в чужой футболке — что тут еще неясного? Можно мой вид списать на недавний оборот, вот только одежда чистая и явно мужская.
Всегда спокойный куратор выругался.
— Рассказывай, — отрывисто потребовал он, вставая с кровати и бросая мне покрывало.
Подавленная случившимся, я завернулась в прохладную ткань и глухо произнесла:
— Я совершила ошибку. Соблазнила Вольского, хотя он собирается помириться с бывшей.
Николаев резко обернулся:
— Почему ты так решила?
— На ней приворотный амулет, из-за него она ушла к Хоку. — Мой голос дрогнул. — А я рассказала об этом Алексу только после спасения, но она и без того уже к нему вернулась. Спала в его спальне, пока мы… мы…
— Что за спасение, Мария?
Я мысленно поблагодарила за своевременный вопрос, который дал возможность перейти на другую тему:
— Вольский вам не рассказывал, что меня выкрали Горобинские? Ой, все так быстро произошло, он не успел, видимо.
С полчаса точно длился рассказ о моих приключениях. То, что я волчья знахарка, избранная Луной, Николаева заинтересовало, а вот весть о том, что могу больше не прятаться от Андрея, как мне показалось, его расстроила.
— Кофе будешь?
— Еще спрашиваете — я полночи провела в лесу и почти не спала… — оборвала я себя, не закончив фразу.
Из-за Вольского я не спала…
В голове царил сумбур. Я уже не понимала, как быть, что делать, кого винить. Хотя насчет последнего ответ четкий был: только себя. Долго тянула с признанием про «Зеркало Купидона», не устояла перед желанием быть с любимым и неосознанно применила печально известное очарование оборотней. А так как Вольскому я тоже нравилась, он ему поддался.
Есть мнение, что в амурных делах стойкость должны проявлять именно женщины. Мужчина — по природе своей победитель, захватчик, ему сложно устоять перед заманчивым трофеем. И потому в первую очередь о нравственности должна думать девушка.
А я думала только о своих желаниях. Экстремальные события на время лишают моральных запретов, стирая грань между «хорошо» и «плохо». И хорошо все, чего неистово желаешь.
На кухне разговор не клеился. Пока я заправляла кофемашину, Николаев делал бутерброды. Есть вроде бы не хотелось, но стоило на столе появиться куску ароматного до одури копченого балыка, как мой желудок издал позорные звуки.
— Потерпи, я быстро, — даже не улыбнувшись, пообещал маг.
Через пять минут я грела руки о чашку, не решаясь сделать первый глоток. Вспомнилось, как меньше часа назад я хотела приготовить кофе для любимого мужчины. Сейчас же буду пить его в компании другого, неравнодушного к моей судьбе. И теперь напиток будет ассоциироваться с разочарованием…
— Осторожней! — Николаев, бросив резать сыр, выхватил у меня наклонившуюся чашку.
Внезапный холод, заколовший руку, заставил забыть про обжигающий кофе. Маленькие иголочки слегка впивались, нет, они щекотали кожу.
— Ник Никович, посмотрите! Это же сработал маячок?
Выставив руку, в ужасе ждала вердикта. Серебристого рисунка, который показывал Вольский в лесу, не было, но это не значило, что без внешнего эффекта следилка не работала.
Демон, демон, демон!.. Вольский меня ищет?! Зачем? Чтобы извиниться и объяснить, что совершил ошибку? Что к нему вернулась жена? А я так, случайная любовница? Адреналиновая ошибка?
— Да не дергайся ты, Маш! — рассердился Николаев. — Дай нормально посмотреть. Ага, знаю такую разновидность маячка. Сейчас уберу.
Несколько тягостных секунд он молча сжимал мою конечность с самым сосредоточенным видом.
— Готово. Думаю, Вольский успел засечь только общее направление. Почему ты не хочешь с ним встретиться и поговорить?
Николаев смотрел на меня серьезно, мрачно и крайне недовольно. А еще показалось, что совет дал через силу.
— А зачем? Чтобы услышать, что ошибочка вышла? Насколько я успела его узнать, он будет извиняться, а я не хочу извинений.
— Потому что ни о чем не жалеешь? — догадался понятливый куратор.
Я промолчала. В чувствах полный раздрай. Да, стыд я испытывала, ведь покусилась на чужого мужчину. Но сожалела ли о лучшей ночи в своей жизни? Нет. А будь возможность вернуться в прошлое, отказалась бы от нее? Сомневаюсь.
— Вольский — мужик упрямый. Если решил с тобой поговорить, он тебя найдет. И тогда тебе придется с ним объясниться. Может, все не так, как тебе показалось?
— Ага, и Ксения вышла из его спальни в его халате случайно, — скептически согласилась я.
Николаев промолчал, наверное, и сам понимал, что сморозил глупость. Я видела то, что видела. И это, увы, ничем другим, кроме как примирением бывших супругов, не назовешь.
