Пальцы механически сомкнулись на кулоне Хаора Ливори. Магия, сокровище из сундучка давно погибшего ведьмака. Вот еще задачка, над которой стоило бы подумать, но – не сейчас, это точно.
Малика зевнула и подумала, что было бы очень недурственно вздремнуть часок-другой, а затем поискать поблизости бакалейную лавку.
«Да, точно», – сонно размышляла она. Нащупала подушечку, положила ее в уголок дивана.
В дверь постучали. Негромко, но весьма настойчиво.
– Входи, Генрих! – отозвалась ведьма, – не заперто!
Легкий скрип петель, быстрые шаги – и на пороге гостиной появился…
– Приветствую, – сказал незнакомец, – я так понимаю, вы – госпожа Вейн?
– Да, это я. С вами, к сожалению, не имею чести быть знакомой.
Он был мужчиной лет сорока, довольно высоким, широким в плечах, и обладал именно той внешностью, от которой млеют юные девицы: копна непослушных пшеничных волос, белозубая улыбка и выразительные глаза глубокого василькового цвета. В общем, наиприятнейшая внешность, если не обращать внимания на белый шрам, перепахавший правую щеку и задевший квадратный подбородок. Оттого и улыбка была кривой: одна сторона рта оставалась скорбно сжатой.
Одетый с некоторой неряшливостью, он, тем не менее, не производил впечатления человека, стесненного в средствах. Наоборот, это была напускная, наигранная небрежность; он словно пытался сказать – у меня засаленные отвороты рукавов вовсе не потому, что нет второго сюртука – а исключительно потому, что, выходя на улицу, я облачился в первый попавшийся.
Малике хватило нескольких минут, чтобы сделать все эти выводы относительно странного гостя, и теперь она молча ждала. И смотрела на него, а он, в свою очередь, на нее.
– Марио Альберт Игиро, – наконец представился мужчина, – ваш новый напарник, госпожа Вейн.
– Напарник? – растерянно промямлила Малика.
А сама подумала – ну вот, только этого мне и не хватало. Надзиратель, который будет следить за каждым моим шагом и обо все доносить… туда, наверх.
– С некоторых пормы работаем по двое, – широко улыбнулся Марио, – поодиночке нас проще убивать, госпожа Вейн.
Нечто новое
Господин Игиро настаивал, чтобы тотчас отправиться в ведомство и продолжить оформление бумаг, но Малика сослалась на полное бессилие и вымолила три часа на сон. Марио лишь пожал широченными плечами.
– Хорошо, я заеду ровно через три часа. У нас еще много дел, госпожа Вейн.
– Раз уж нам предстоит вместе работать, зовите меня просто по имени.
– Малика, – и снова блеснула «наполовину» добродушная улыбка, – это мне нравится. Тогда я для вас буду Марио, договорились?
– Можно еще и на «ты».
– Прекрасно! – он крутнулся на каблуках, – я уверен, мы сработаемся. Не составишь ли вечером компанию за ужином?
– Отчего бы и нет, – ведьма усмехнулась.
В самом деле, почему бы не развеяться? Она, пропади все пропадом, свободная ведьма.
На прощание Марио быстро пожал ей руку – хватка у него оказалась ну просто стальная, а запястье было покрыто мелкими белесыми шрамами. Как будто кто-то пытался его жевать.
– До вечера, – пробормотала ведьма и закрыла за ним дверь, теперь уже на щеколду.
Потом она вернулась на сине-молочный диван, легла на бок, укрывшись шалью. Лето выдалось теплое, но в старых домах из-за толстых стен всегда прохладно.Малика сладко зевнула. На душе постепенно воцарялся покой, так всегда бывает, когда все животрепещущие вопросы решены и не нужно мучиться вопросом выбора.
Малика медленно, словно сухой лист, падающий с клена, погружалась в дрему. Перед глазами замелькали бархатные кроны деревьев, как будто ведьма стала птицей и летела сквозь небесную синеву, закружились и пропали никогда не виденные Маликой горы, изрытые пещерами. Заснеженные пики гигантским частоколом отгородили Этернию от других земель, да и не знал никто – существовало ли что-либо за этим хребтом.
А потом неведомая сила подхватила невесомую ведьму и швырнула ее куда-то вглубь пещеры. Уподобившись буравчику, Малика ввинчивалась и ввинчивалась в кромешный мрак – до тех пор, пока не повисла перед огромной друзой аметиста.
Странная это была друза: внутри каждого кристалла что-то переливалось, поблескивало, кружились золотистые искры, а вокруг разлился мягкий зеленоватый свет – как будто смотришь на солнце сквозь мятный леденец и там, в его глубине, почти на границе зрения, внезапно видишь…Танцующую женщину.
Она била в бубен и кружилась вокруг друзы, разлетались во все стороны десятки тонких косичек, украшенных костяными фигурками. Женщина была совершенна в своей наготе, тело покрывали разноцветные узоры, светящиеся все той же мятной зеленью.
Странная танцовщица вдруг остановилась как вкопанная и в упор взглянула на Малику. Лунница! Эта юная женщина принадлежала к народу Ночной Странницы, сомнений не осталось. Слегка заостренные уши, совиные глаза, сверкающие парой топазов, зубы чуть более длинные и острые чем у людей.
– Я чувствую тебя, – прозвучало в ушах Малики, – я знаю, что ты придешь ко мне, и я буду ждать. Я помогу тебе, когда будет нужно.
– Кто ты? Как ты мне можешь помочь? – ведьма не знала, как это у нее получалось говорить.
Лунница скорбно улыбнулась.
– Меня зовут Исиль. Ты обо мне еще услышишь, Малика Вейн.
– А откуда ты меня знаешь?
– Я знаю всех детей луны.
– Минуточку, так ведь я же…
– Всех. Детей. Луны. – повторила Исиль.
И Малику вышвырнуло из странного сна.
«Йоргговы шутки», – ругнулась ведьма, – «ну и приснится же! Исиль, хм…»
Она потерла припухшие от сна веки и села. Йоргговы дети луны! Мало того, что один из них умудрился лишить ее душевного равновесия, так теперь еще и голые лунницы в сны пожаловали. И, хихикнув, Малика представила себе, как является на примем к целителю. А что вас беспокоит, госпожа Вейн? Да так, самая малость, мэтр. Пляшущие в чем мать родила женщины с бубнами. Да-да, именно так, являются во сне и обещают всяческую помощь и поддержку.При этом лицо воображаемого целителя должно было вытянуться и обрести недоумевающее выражение как у лошади, схватившей иллюзию спелого яблочка.
Та-ак, госпожа Вейн. Не стоит забывать, что очень скоро в дверь постучится Марио Альберт Игиро, импозантный господин с загадочной улыбкой.
Она извлекла из чемодана смену белья, платье из темно-зеленого шелка, которое даже измяться не успело, и ринулась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Из ванной вышла уже совсем иная госпожа Вейн: немного чопорная, тщательно причесанная, с припудренным носиком и подкрашенными губами. Очень вовремя вышла – раздалось короткое «тук-тук» в дверь.
