— Это же классика! Лермонтов! — обиделся змей и отполз в угол.
— Так, ты не только отвратительно читаешь стихи, но ещё и путаешь Лермонтова с Пушкиным, — вздохнула я, протянув руку к стене нашей «камеры». — Как будем дома — не выйдешь из комнаты, пока досконально не ознакомишься с творчеством обоих поэтов.
Помещение, в которое нас привели, вообще оказалось чем-то невероятным. Три стены сложены из гранатово-красного кирпича, а четвёртая, что одновременно служила входом и выходом, походила на слабо мерцающий золотистый туман, состоящий из постоянно сталкивающихся друг с другом искр. Мельтешащие разряды в прозрачном поле неведомой нам энергии — других ассоцияций не появлялось. Я могла спокойно приблизиться. Положить руку на это пляшущее золото. Но вот здесь вся вольность заканчивалось. Сначала ощущалось лишь слабое покалывание, а потом следовал удар такой силы, что отбрасывало к противоположной стене. В результате чего, приобретя опытным путем множество синяков и царапин, я оставила попытки выбраться отсюда. Во всяком случае, напрямик.
Шарик тяжко вздохнул и свернулся клубочком.
— Слушай, а Рамаол, получается, нам нагло наврал.
— Да? По поводу чего именно?
— А помнишь, он говорил про чтение ауры и всё такое? Что не видит наших плохих намерений?
— Хм, — я задумалась.
Шаркань прав. Ведь, если это было так, то почему Арамал не сумел заступиться за нас? Или царь не захотел брать на себя такую ответственность? Вдруг у нас аура неправильная и неправдивая?
Что ж. Гадать можно бесконечно, а толку никакого.
— Слушай. — Шарик подполз ко мне. — А, может быть, Арамал просто не имеет такой способности?
Я изогнула бровь.
— Хочешь сказать, что фалрьянами правит ущербная пташка?
Конечно, называть так царя очень некрасиво, но я была слишком раздражена и подавлена, чтобы думать об этике и эстетике своих выражений.
— Только ли фалрьянами? — неожиданно рядом прозвучал просто до безобразия знакомый голос, и, подняв голову, я встретился с тёмно-синими глазами… Радистава Покойника!
Я невольно вздрогнула.
— Мамо, — икнул Шарик за моей спиной.
А этот-то тут каким образом оказался? Уже успел натворить дел? Да и глаза… Когда я его встретила, они были какими угодно, только не синими. Может, поблекли в связи с давностью срока? А красивые, кстати, ничего не скажешь. Господи, о чем я думаю?! Нехорошо размышлять о глазах покойников и стоять как столб.
— Признаться, мы не местные, немного не в курсе, — осторожно сообщила я и тут же дёрнула Шарика за хвост, чтобы шаркань не надумал сболтнуть чего лишнего.
Радистав стоял возле стены, ещё совсем недавно бывшей твёрдой и совсем не прозрачной. Сейчас же она была как стекло, внутри которого были заключены рубиновые вихри. Он скрестил руки на груди и внимательно нас рассматривал. Что ж, в данную минуту он выглядел не менее живым, чем тогда, когда появился впервые на пороге моей вересоченской хаты. Его одежда подобна тем, что носят ирийцы — замысловатый кожаный костюм. С той лишь разницей, что он полностью был смоляно-чёрного цвета. Лишь серебристая пряжка пояса да синие украшения на сапогах разбавляли мрачность его одеяния.
— Какая Недоля занесла вас в подвалы самого доброго и справедливого народа? — чуть криво улыбнулся он, и голос был полон иронии.
Так что говорить? С одной стороны всю правду нельзя. С другой… С другой это замечательная возможность узнать каким образом тут оказался Радистав, а заодно и выяснить, что затевают его славные соотечественники.
— Нас приняли за шпионов Нарви, — ответила я, решив говорить правду, но не до конца.
Радистав, казалось, был искренне удивлён таким ответом. Даже чуточку нахмурился.
— Ты не из наших, — спокойно произнёс он. — Хоть и заслуживаешь уважение за то, что повелеваешь змеёй.
Шарик оскорблено засопел, однако на стал возражать и говорить, что он есть личность свободная и никому не подчиняющаяся. И нея змея, а шаркань.
— Спасибо на добром слове, но это не совсем змея, — попыталась я развеять заблуждение.
— Да? А выглядит как змея, — хмыкнул Радистав. — Впрочем, в мире много неизведанного. И, к сожалению, нарвийцы понимают это лучше всех.
Мда. Смерть от скромности ему явно не грозит.
— А кто вы и как здесь оказались? — вспомнила я о хороших манерах, а также о том, что не должна знать заключенных врагов ирийцев.
Учитывая, что я попала в далёкое прошлое, Радистав не мог знать, что натворит в будущем. И, разумеется, с ведуньей Шестопаловой тоже не знаком. Хотя, интересная вещь. Он сразу понял, что я не нарвь. Но, видимо, дальше его способности не могут помочь.
Он пожал плечами и чуть усмехнулся.
— Я — Радистав, маг и толкователь знаков. Один из тех, кто сидит на советах по правую руку царя Горебора. Был одним из послов делегации Нарви. Однако разговор с царём Силорадом не удался. Всё… окончилось боем. Из семи человек выжил один я. Ну и как видишь…
Я попыталась сохранить невозмутимое выражение лица. Конечно, нарвь — очень добрые и хорошие люди. Когда они приходят к вам и предлагают сдаться, то надо взять и сдаться. А не начинать морочить людям голову всякими: нет, не дождётесь и только через мой труп.
— А… какую цель преследовали на переговорах? — осторожно поинтересовался Шарик.
Радистав улыбнулся. Кажется, говорящий шаркань его искренне порадовал. Да ещё и такой умный.
— О государственных делах. В частности объединения всех народов Коловрата. Разве может быть что-то более мирным делом?
— Нет, что вы, — заверила я.
— А кто ты и что сделала, чтобы оказаться в немилости наших солнечных хозяев? — хмыкнул он.
— Вика, странница, — быстро выкрутилась я и тут же брякнула: — Спасла царевича.
Глаза Радистава изумлённо расширились, а потом, запрокинув голову назад, он звонко расхохотался.
— Ай да Светодар! Ай да способ выбрал благодарить свою спасительницу-красавицу!
Комплимент пропустила мимо ушей.
— Там больше расстарался советник Володар, — хмыкнула я. — Сомневаюсь, что когда-нибудь захочу с ним оказаться в одной комнате.
Радистав перестал смеяться.
— Одним словом ирийцы есть ирийцы. И с этим никак не сладить. Разве что попытаться оставить их без нас.
— Это каким образом? — заинтересовалась я.
Радистав хотел было мне что-то ответить, но в коридоре неожиданно скрипнула дверь.
— К нам посетители, — чуть поморщился он, — пока я исчезну. Не стоит им быть в курсе, что я хоть частично могу справиться с их стенами.
Рубиновые всполохи исчезли. Передо мной вновь стояла непроницаемая плотная стена. Искренне изумившись таким способностям, я тихо вздохнула. Вот умел бы растворять стены, Шестопалая, было бы куда лучше. А так сиди кукуй, пока Покойник соизволит включить тюремный скайп.
