Почему-то именно в этот момент у меня появилось горячее желание вручить Радиставу его глобус, коробку с осколками янтаря и, выпроводив из дома, повесить на дверь «Помощь бедным и обездоленным не здесь, а за углом».
Покойленко тем временем как ни в чем ни бывало продолжал.
— Я прошу воссоздать его первоначальную форму. Больше ничего.
— Зачем? — спросила я, подозрительно взглянув на него.
— Чтобы то, что удалось заключить сюда Кириллу — не вышло наружу, — серьёзно ответил Радистав. — У меня есть друг, который сумеет заточить силы. Но он не умеет созидать. Только закреплять, только сохранять.
Покойленко замолчал и кинул взгляд на часы.
Странный тип. Очень странный. И странное дело предлагает. И браться за него не стоит. Но… Вот родители бы подобную трусость не одобрили бы. Да и Елизар тоже. Он же не просит куда-то идти и спасать мир. И всё же…
— Поздно уже, — пробормотал Радистав, — простите, что отнял столько времени.
— Да ничего страшного, — сказала я. Из вежливости, разумеется.
— Так вы… берётесь?
— Да, — чётко прозвучал ответ. И… не поверите, но даже для меня он был неожиданным.
Глава 2. Огонь-мост
— Странный он тип, — заметил Валерьян, словно прочитал мои мысли. Потом глянул в окно и поставил чашку на блюдце. — И дела предлагает странные. Вроде и особо беспокоиться не о чем, но…
— Мне он не нравится, — подал голос из угла Шарик, с утра уже успевший расколотить пиалу и теперь собирающий белые посудные «останки» в мусорное ведро.
Так, надо будет приглядеть за ним, а то вечно что-то крушит и ломает.
Валерьян хмыкнул и посмотрел на пыхтящего от усердия Шарика. В отличие от шарканя, он сидел за столом, причесанный, румяный, в красивой красной рубашке с белой вышивкой. Имущества не портил и культурно изъяснялся.
— Совсем не нравится, — упрямо повторил Шарик, наконец, убрав все последствия погрома и взобравшись на табурет.
— Чем? — поинтересовалась я, складывая печенье в коробку (пришлось его делать ночью).
— Сложный вопрос. — Морда шарканя приняла глубоко философское выражение.
— А ответ такой ясный и понятный, — кивнула я, поворачиваясь к честной компании и складывая руки на груди. — С одной стороны, действительно много непонятного. С другой… Порой происходят вещи, которые нам кажутся полным бредом, но на самом деле им есть логичное объяснение.
— Например? — полюбопытствовал Валерьян. Несмотря на отношение к Шарику, сейчас он был на его стороне. Хоть и столь явно не показывал этого.
Я растерялась, понимая, что ничего конкретного сказать не могу. Поэтому с громким щелчком закрыла крышку коробки. Почему-то внутреннее упрямство не давало возможности сразу же согласиться со сказанным. Сделав вывод, что стоит подумать, а заодно и позадавать знающему человеку определённые вопросы, строго наказала обоим сторожить дом. И больше ничего не крушить.
* * *
Человек знающий — он же Богдан Степанович Бойко, работал на заднем дворике настолько увлечённо, что даже не сразу услышал мои шаги.
— Доброе утро, Богдан Степанович, — поздоровалась я.
Дед Бойко выпрямился и обернулся. Он держал топор, рукава белой льняной рубахи были закатаны до локтей. Седые волосы перехвачены тёмно-синей лентой, что придавало ему сходство больше с волхвом из старинных сказок, нежели с простым сельским жителем. А вот весьма потёртые мешковатые штаны развеивали всё наваждение.
— И тебе того же, Вика. Заходи. — Он сделал приглашающий жест, указав топором на дом.
Стоило войти внутрь, как Танька и Мишка — внуки Бойко, тут же на мне повисли с радостным криками: «Ура, пришла тётя Вика!». Уж не знаю, почему малыши всегда на меня так реагируют, но факт остаётся фактом. Детям я нравлюсь. И не только бойковским.
— Держите, разбойники. — Я вручила им коробку. В неё тут же вцепились четыре шаловливые ручонки. — Смотрите только, поделите по-честному.
— По-честному — это когда всё мне, — убедительно сообщил Мишка.
Танька не стала громко возражать, но показала брату язык, выражая своё отношение к его принципам делёжки, и потянула на кухню вместе с печеньем.
— Ай-ай-ай, — появившийся в дверях Богдан Степанович покачал головой. — А благодарить кто будет?
— Спасибо, тётя Вика! — дуэтом выпалили дети и быстро выбежали из комнаты пробовать угощение.
Бойко сел рядом со мной на диван.
— Ну что на этот раз?
— На этот раз провела эксперимент и попробовала заключить восстановительные силы в тесто, — хмыкнула я. — Но Валерьян помогал.
Он удивлённо посмотрел на меня:
— Вот как. Так ты ещё и кондитер?
— Ну, — я немного замялась, вспомнив слова мамы, — кое-что. Великий повар из меня вряд ли когда-то получится.
Бойко рассмеялся и несильно хлопнул меня по плечу.
— Было бы желание. Остальное всегда решаемо.
— Это да, — кивнула я. — Кстати, у меня тут вопрос.
— Да? — Богдан Степанович внимательно посмотрел на меня. — Давай.
— Как вы познакомились с Елизаром?
Он искренне изумился, внимательно посмотрел на меня, потом кивнул, словно что-то для себя решил.
— Давно дело было. Встретились как раз в вересоченском лесу. Нам тогда по девятнадцать лет было. Елизар не очень-то хорошо управлялся с силами. — Бойко подмигнул мне. — По сравнению с тобой и вовсе в «почтенном» возрасте овладел ими.
Нет, а что сразу Вика? Неужели я единственная, кто с рождения умел видеть потусторонний мир? Вряд ли.
— …так вот, — тем временем продолжал Богдан Степанович, — Елизар заблудился в наших местах. А я как раз бродил здесь с нашим егерем. Вот так и познакомились. Хоть специфики у нас и разные, но я был чертовски рад встретить человека, не чуждого нашему знанию. С тех пор наше общение — периодические поездки из Вересочи в Херсон и наоборот.
— А в чем разница ваших… специфик? — осторожно уточнила я.
— Елизар управляет стихиями. В основном водой и воздухом. Я больше человек земли. И природник. Я очень хорошо чувствую лес и знаю его жителей.
Некоторое время я обдумывала сказанное. Значит, вот как. Он может вполне не знать обо всех знакомых Елизара. К тому же вместе они не обучались. Мда, задачка.
— Вика, что тебя тревожит? — Всё же опыт прожитых лет и внимательность к мелочам деда Бойко не дали мне возможности скрыть истинные мотивы задаваемых вопросов.
— Не то, чтобы тревожит, но… вчера ко мне пришёл человек по имени Радистав Покойленко.
Я в деталях передала ему наш разговор, а также всё про карту и осколки. Когда я дошла до истории про Бурштынов Яр, Богдан Степанович искренне удивился.
