— Приди в себя, — покачала я головой. — Потом скажешь, всё равно никуда не денусь.
Кара кашлянула и посмотрела на меня округлившимися глазами.
— Так как же… Скорбияр велел срочно к пророку вести.
Я подозрительно покосилась на неё:
— Если мы не прибежим, бросив всё на свете, то он закроет свою лавочку?
Кара посмотрела на меня как на умалишённую, однако благоразумно промолчала. Кажется, что решила, что у дхайя не все дома и лучше с ними не спорить. Только повернулась и коротко кивнула, показывая, что надо следовать за ней.
Не успела я ступить шагу, как Шарик резко вскарабкался по мне и пристроился на руке с видом победителя.
— Тебе не кажется, что вскоре разучишься ползать? — поинтересовалась, топая за Карой по коридору. Перемещение шарканя потихоньку начинало действовать на нервы. При всём уважении и любви к домашнему питомцу, я всё же считала, что передвигаться надо самостоятельно, а не только на хрупких плечах слабой женщины.
— Невелика потеря, — пафосно сообщил Шарик, задумчиво постукивая хвостом по моему бедру. — Вика, знаешь, я просто так готовлюсь к тому, что буду скоро летать. А для полётов надо это… привыкать к высоте, вот!
— Нахал, — миролюбиво заметила я.
Он только фыркнул и гордо вздёрнул нос. Кара обернулась и тихонько хихикнула:
— Вас слушать — так необычно.
— Да? — хмыкнула я. — Почему это?
Кара свернула за угол и начала спускаться по винтовой лесенке, уходящей куда-то далеко-о-о вниз. Я с опаской посмотрела на всю эту конструкции. И тяжко вздохнула. Топай, Виктория Алексеевна, всё равно иного пути нет.
— У нас змеи не говорят, — донёсся печальный голос Кары, и я заспешила за ней.
Ступеньки оказались скользковатыми. Пришлось хорошенько вцепиться в круглый поручень, чтобы не поехать на гладкой подошве серебристых золушкиных сандалий. Кара спускалась молча, и это немного нервировало.
— Слушай, — тихо произнесла я. — А эти пророки — люди?
Нет, ну мало ли. Мир чужой, обычаи дурацкие, мужики сексуальные. Всяко может быть.
Кара рассмеялась:
— Люди. Во всяком случае, выглядят, как мы.
Уже лучше. По крайней мере, не рухну в обморок при виде неизвестной чудо-юды.
Мы остановились. Я с любопытством посмотрела по сторонам. Ни намёка на дверь. Куда привели? Неужели опять переходом этим пространственным?
— Закрой глаза, — шепнула Кара, и холодные пальцы легли на мои виски.
Вмиг всё закрутилось, опора из-под ног вылетела. Я сдавленно охнула, почувствовав, что зависла в пространстве. А потом с огромной силой меня швырнуло вниз.
— Мама-а-а! — заорал Шарик на самое ухо, и мы с грохотом шлёпнулись на что-то мягкое и пушистое.
Мне заорать хотелось тоже. Однако в носу защекотало, и я некуртуазно чихнула.
— Будь здорова, — произнёс старческий глуховатый голос.
— Спасибо, — на автомате выдала я, приподнимаюсь на четвереньки. Но «мягкое и пушистое» внезапно двинулось подо мной, и пришлось отчаянно вцепиться в ворс ковра. Тут же послышалось недовольное ворчание, и я с ужасом сообразила, что то, на чём я лежу — живое.
Сдавленно пискнув, чуть приподнялась, чтобы оглядеть пространство. Хм, явно чья-то огромная холка. И спина, и ушки — почти миленькие. Рычание послышалось вновь.
Хорошая зверушка, хорошая, только не поворачивайся ко мне мордой, только…
Зверь, словно услышал мои мысли, и резко повернул лобастую башку. Хватило доли секунды, чтобы признать «старого» знакомца из туннеля под озером шакаров. Взвизгнув, я слетела со зверюги и резво отползла в угол. Чокнутая эта нарвь поголовно! Может, мне надо было свалиться ему прямо в пасть?
— Ну, тихо-тихо. — Кто-то ухватил меня за плечи и помог встать. — Лошша не опасный, он просто любит побурчать.
— А зубы у него разве не опасные? — уточнила я, понимая, что бурчание Лошши меня как-то совсем не вдохновляет на подвиги, а только вызывает желание смыться подальше.
Зверюга тем временем посмотрела на меня, потом Шарика, шумно вздохнула, потопталась на месте и, повернувшись мохнатой попой, вальяжно разлеглась на полу. Я нервно сглотнула и покосилась на своего спасителя. Коренаст, круглолиц, с густой чёрной бородищей. Нос картошкой, на голове какая-то смешная шапочка с торчащими в разные стороны кисточками и висюльками. Глаза — чёрные, но невероятно живые, смешливые. Кажется, что этот человек никогда не унывает. Хотя… может, его так развеселила моя перепуганная физиономия.
— Ну, давай, садись, — пропыхтел он, указывая на продолговатый валик из меха.
Таковых по комнатке валялось превеликое множество. Сама комнатушка была полутёмной, и освещалась лишь несколькими коричневато-жёлтыми кристаллами. Видимо, для придания обиталищу пророка особой мистичности.
Подобрав свой бесформенный балахон, вышитый жёлтыми змеями, пророк устроился напротив, сев на такой же валик. Замер, с любопытством поглядел на меня, мол, чего стала, барыня?
— Садись, садись, — поторопил он, — давно уж тебя жду, милая.
То, как он сказал последнее слово, заставило по спине пробежать мурашки. Я знаю, знаю эту интонацию! Не может быть, но…
Шарик прекратил созерцать тыл Лошши и подозрительно уставился на пророка. Даже показалось, что шаркань принюхивается. Ага, значит, тоже услышал!
Пророк хитро прищурился и вдруг улыбнулся так, что сердце заколотилось как бешеное. Пророк хитро блеснул глазами и покосился на Шарика:
— Ну, что, динозавр ты этакий, совсем за Викой не присматривал тут, а?
Внутри ёкнуло. Наконец-то сообразила потянуться к ауре пророка и невольно охнула от окутавшей родной мягкости и сладости. Несколько секунд не верила себе. Однако Шарик издал пронзительный визг, нечто среднее между радостью и желанием придушить, и кинулся на пророка. Я рванула вслед.
— Валерья-я-ян! — завопили мы одновременно и стиснули бедного скарбника в объятиях.
Точнее, объятия нормальные были только у меня, Шарик же обвил его аки библейский змей яблоню из божественного сада.
— Ты как… как тут оказался? — спросила я, чувствуя, как горлу неожиданно подступают слёзы.
— Ну, давай-ка, Вика, отставишь ты это мокрое дело, — заявил Валерьян, пыхтя и пытаясь выскользнуть из нашей хватки. — Эй, отпустите меня оба! Задавите!
— Так по любви же! — насупился Шарик, но хватку ослабил.
Валерьян сдавленно закашлялся, но против меня явно не возражал. Несколько секунд мы молчали, но потом я всё же не выдержала.
— Так как? Давно здесь? И что с внешностью? Это ж явно не маскировка.
— Маскировка не выдержала бы нашего приветствия, — захихикал Шарик.
