— А зачем белкам мог понадобиться янтарь? — поинтересовался Валерьян, внимательно посмотрев на домового.
Тот покачал головой.
— Не знаю. Это лучше вам самим у них спросить. Но мой совет — дождитесь темноты. Вместе пойдём, я вас сам к брату отведу.
— А почему темноты? — подозрительно покосилась я.
— Эх ты, — вздохнул Остап, — ну кто ж ходит по лесу в поисках лесного народа днём, когда можно встретить обычного человека?
Я прикусила язык. Что правда, то правда. Об этом я как-то не подумала.
— Хорошо, — кивнул Валерьян. — К вечеру мы будем готовы.
Шаркань тоже негромко поддакнул и принялся уплетать новую порцию ягод. Что-то он не то ест, надо будет выбрать время и понаблюдать за ним.
* * *
Сказать честно, с лесом у меня как-то не сложилось. Не в смысле сейчас, а в далёком детстве. Всё же жителем я была городским, и единственный лес, в который меня несколько раз привозил отец, был наш — Цюрупинский.
Здесь было всё иначе. Да и лес на севере страны совсем не такой как на юге. Легко ступая по засыпанной опавшими иголками и веточками дорожке, я направлялась вглубь сосновой рощи. Краем глаза видела исходящее от моего тела радужное сияние, однако в таком облике было передвигаться куда удобнее, чем в человеческом.
Леший оказался грамотным и сообразительным парнем, поэтому прежде всего посоветовал отправиться к Сосне, Что плачет. Поначалу я не поняла, с чего дано такое название, однако наш хозяин леса пояснил, что сосна эта уже не один век словно окутана золотистым светом и не раз под ней находили янтарные капли — слёзы. Как да почему — никто сказать не может, потому что давно уже исчез тот, что жил в ней, и спросить не у кого. Услышав про Лесомира и Веселину, леший тепло рассмеялся.
— А как же, — заверил он, — обязательно их найдёте. Они как раз живут у Сосны.
Поэтому, оставив Шарика и Валерьяна разведывать обстановку, я сама направилась в рощу. Скажете, не разумно идти одной, когда не знаешь, что тебя ожидает? Согласна, так и есть. Но даже, если тут и будет какая-то опасность, с которой мне не справится, один я смогу уйти быстрее, чем вместе со своими друзьями. Ни Валерьян, ни шаркань не умеют растворяться в воздухе. А это крайне полезное свойство, когда тебя хотят послать в крайне нехорошее место (Мир мёртвых, например).
Лес не спал. Лес жил ночной жизнью. Где-то совсем близко ухала сова. Слева доносился шелест, справа — какой-то приглушённый треск. Ночной ветер приятно холодил лицо. С каждым вдохом в лёгкие попадал удивительный, наполненный лесными ароматами, воздух. Будь я, конечно, более сведущей в этих делах, то, возможно, даже сумела бы определить что именно это были за запахи, а так…
Вздохнув, я ускорила шаг, так как ночь не бесконечна, и, если буду блуждать здесь до восхода солнца, то ничего хорошего из этого не получится. Не стоило задерживаться возле чёрного озера и смотреть на прозрачную, как оникс, воду. Да и любоваться ночными водяными тоже. Красивыми, кстати. Эх ты, Шестопалая, как вечно говорит моя матушка. Всё по молодцам да по красным. Хотя лично я не видела в этом ничего дурного. К тому же смотреть можно (это руками трогать не советуют в общем-то).
Вежливо поздоровавшись с духом ели в причудливом наряде из иголок (принято здесь со всеми так, нельзя показаться невежливой, ибо вмиг запомнят и уважать дальше не станут), я свернула налево и неожиданно оказалась на поляне.
Сразу в голову пришла мысль, что я попросту покинула темную часть рощи. Однако, сообразив, что именно даёт мягкий золотистый свет, поняла, что леший был прав.
Сосна, Что плачет и впрямь — крайне невероятное зрелище. Она стояла рядом с другими деревьями, однако из земли словно исходил столб огненно-янтарного света, окутывающий её от самого низа и до верхушки, устремляясь жёлто-золотым лучом в тёмный бархат ночного неба. Корни как солнечные лучи сияли снизу, будто свет проходил сквозь землю. Каждая иголочка сверкала, словно вылитая из бронзы, а ствол казался высеченным из солнечного камня. Удивительно, непонятно и… совершенно ни на что не похоже! Возможно… и не зря сюда пришёл Радистав со своим Бурштыновым Иром? Может, вовсе и не сказки рассказывают про Огонь-мост?
Я осторожно вышла из спасительного укрытия деревьев и направилась к сосне. Разумеется, так её видят лишь жители леса да такие, как я, обладающие силой. Неподготовленный человек будет видеть просто дерево. Без всякой сияющей ауры. Кстати, вот уж вопрос так вопрос — почему дух покинул его? Ведь известно, что дух может уйти лишь тогда, когда умирает дерево. А здесь на смерть совсем не похоже. Вон какая красавица стоит! Высокая и мощная, да ещё и янтарным золотом сияет на всю поляну. Мда, нечисто тут что-то…
Подойдя к сосне, я остановилась. Едва стоило ступить в круг этого золотистого света, как почувствовалось легкое обволакивающее тепло. Словно могло это место защитить от злого и страшного. Постояв пару секунд и поняв, что опасность мне не угрожает, я приблизилась к дереву и положила ладонь на ствол. По руке тут же прошла волна тепла, только во много раз сильнее, чем та, которую я почувствовала, едва подойдя к дереву.
— Ну, Сосна, Что плачет, — тихо произнёсла я, — не с лихим делом пришла к тебе, а за добрым советом. Расскажи, золотая, нет ли здесь такого же янтаря, как и у тебя? Взяли его, не спросив да не посоветовавшись. А мне за него ещё ответ держать.
Да уж. Вышло пафосно, но зато соответствует моменту.
Первое время вокруг стояла абсолютная тишина, но потом по поляне словно пролетел тяжёлый вздох, и снова всё стихло. Да уж, порой силы природы с первого раза и не уговоришь. Особенно, если им есть что скрывать. С другой… С другой, если тут действительно никто не живёт, то плохи мои дела.
— Не твой этот янтарь, — словно из ниоткуда, смешиваясь с шелестом ветра и листьев, прозвучал глубокий голос. — И не этому миру он принадлежит.
— Не мой. — У меня и в мыслях не было присваивать себе шар, принесённый Покойленко. — Но мне его доверили.
— Не твой, — угрюмо донеслось из кроны, — но ты не виновата.
Какая прелесть, хорошо хоть признали. Но от этого мне легче не становилось, так как я прекрасно понимала, что возвращать мне никто ничего не собирается. Это весьма осложняло задачу.
— Нечего тут вообще чужим ходить! — неожиданно раздался тонкий, но жутко самоуверенный голосок.
Я даже не сразу сообразила, что он идёт откуда-то снизу. Опустив голову, я замерла в непередаваемом удивлении, только через пару секунд осознав, что, кажется, наконец-то нашла тех, кто мне нужен.
Этих существ можно было назвать белками лишь отчасти. Они стояли прямо, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Он и она. Её рост едва достигал двадцати сантиметров, он был немного выше. Человеческий облик они приняли лишь отчасти. Из черной и рыжей шевелюр торчали острые ушки с кисточками на концах, вместо ступней были тёмные лапки с коготками, а из-за спин выглядывали пушистые хвосты. У него были ярко-жёлтые глаза, у неё — зелёные. Не беличьи. Но и нечеловеческие. Большие, чуть приподнятые к вискам, без белка и с узкими чёрными зрачками.
