Непроизвольно схватив пергамент, сунутый мне в руки, я поспешила за секретарем по коридорам института.
— А как мне вернуться сюда обратно?
— Вы получите отдельное письмо, в котором все подробно будет описано. С собой можно взять только одну сумку с вещами, но такую, которую вы сможете сами донести.
— А какие вещи лучше взять?
— Это уж вам виднее, но должна предупредить: техника не работает в междумирье.
— Ох… — Я представила весь ужас сказанного.
Теперь мне придется жить без телефона, компьютера и интернета. Что же делать-то?
— Мы пришли, — сообщила Добракович, поворачиваясь ко мне. — Ну что, вы готовы отправиться домой?
Удивившись тому, что мы так быстро добрались, я сняла черный плащ и, отдав женщине, кивнула.
— Тогда до встречи через два дня. — И она указала на одну из портальных арок.
— До свидания, — махнула я рукой и со свитками шагнула внутрь желтого сияния.
Обернувшись, я хотела еще раз посмотреть на институт, но за спиной увидела лишь ванную. И, опустив взгляд на руку и свитки, поняла, что мои проблемы только начались.
«Е-мое! Как я скажу родителям про свое поступление? Они же не поверят. — И следом новая мысль: — А как сказать про татуировку?!»
Интересно, в институте могут учиться зомби? Ибо меня непременно убьют!
***
В воскресенье я получила письмо с инструкциями насчет того, как буду добираться до института, и весь день бегала по магазинам со списком необходимых вещей. Поиск некоторых поставил меня в тупик.
Если, например, свечи, кубок, пестик, веничек и емкости различного литража не вызвали проблем, то набор ножей различной длины и конфигурации создавал сложности. Кто мне в нашем мире продаст такой набор, который походил больше на охотничий?
Про чугунный котелок объёмом шесть литров я промолчу. Однако более всего меня испугал набор медицинских хирургических инструментов. Нет, их было не проблема купить, но вот для чего они нужны?
Но старание и труд все перетрут. Ножи я смогла приобрести на рынке, где даже не поинтересовались моим паспортом. Котелок утащила у Варвары Петровны, нашей соседки, прямо с балкона.
Не знаю, где она в свое время достала большую округлую чугунную прелесть, явно советского производства, но мне она была точно нужнее.
Далее мой путь лежал на местный базар, где благодаря летнему времени в секции с животными продавали птиц. Как же верещал бедный петух, когда после покупки я вырвала у него полхвоста. Народ смотрел на меня странно и осуждающе. А что делать?
Но самое важное мое решение было в медицинском магазине, где я рассматривала различные сверлышки, щипчики, ножнички… Пилу! Я решила остановить свой выбор на самом дорогом и лучшем наборе, на мой взгляд. В нем было видимо-невидимо приспособлений и, самое главное, имелась инструкция!
Конечно, к магии она не относится, но хоть буду знать за какой конец что держать.
После последних покупок деньги у меня практически закончились, осталось разве что на такси. А ведь я собирала их четыре года на поездку в Европу, как раз на каникулах после поступления…
Что ж, съездим, но не в Европу, а в междумирье.
После покупок я принялась собирать сумку, и это дело оказалось едва ли легче. Вот что бы вы взяли с собой в институт магии?
Техника отпадала сразу, зато я первостепенно захватила вещи личной гигиены и самые удобные одежду и обувь. Плюс в сумку полетело вечернее платье, как раз с выпускного, и несколько украшений. Вдруг там бал? А я не при параде.
И потом, обведя глазами комнату, я поняла, что больше взять и нечего. Остальное там мне точно не пригодится. Разве что… Поддавшись порыву, я бросила в сумку косметичку.
Сама я мало красилась, уж очень сильная у кожи была аллергическая реакция. Но, говорят, женщина с ней способна преодолеть все трудности. Последнее, что было упаковано, — это несколько шоколадок и удобная сумка, чтобы ходить на занятия. Все!
Если что-то и забыла, то заберу в следующий раз. Будут же нас отпускать домой?
Вечером, готовя поесть, я думала о том, как рассказать все родителям. То, что мне не поверят, даже не обсуждалось, но и отступать я не собиралась. Ни мама, ни папа не отнесутся нормально к тому, что я уеду непонятно куда.
Размышления прервали родители, вернувшиеся с дачи. Послышались голоса, на пол бросили сумки.
— Ирина, помоги разгрузить поклажу! — крикнула мама.
Нервничая и хмурясь, я разбирала овощи на кухне, когда ко мне присоединились папа и мама.
— Ну, как прошли выходные, дочь? — присел папа на стул.
Настроение у обоих было прекрасное, и тем неприятнее его портить.
— Подала документы? — поинтересовалась мама, заглядывая под крышку сковородки.
— Да, я рада сообщить, что поступила в институт.
Родители удивленно взглянули на меня.
— Что-то быстро, — приподняла брови мама, присаживаясь рядом с отцом. — И в какой институт, на кого?
— В Институт Рас, на некроманта.
Несколько минут родители молчали.
— Что это за учебное учреждение? — нахмурился отец.
— Ну, что-то вроде академии магии. Через четыре с половиной года, если я его закончу, буду магом-контрактником. — И, развернувшись, начала накладывать себе поесть.
Через несколько минут тишины я услышала ожидаемое:
— А я тебе говорила, не нужно разрешать ей читать все эти книжки про магию, но ты меня не слушал. Сказки, сказки, а теперь ее прибрала к рукам какая-то секта, наверняка.
— Это не секта, — возразила я. — Мне нечем вас убедить, но завтра я отправляюсь учиться в институт.
— Никуда ты не поедешь! — воскликнула мама. — Я не отдам свою дочь сектантам!
Спор уже готов был перейти в скандал, когда посередине кухни появилось зеленое свечение и немного механическим голосом декана сообщило родителям все то, что до него сообщила я. А также, что магический договор расторгнуть невозможно.
Свечению они поверили больше. Прошла пара часов, прежде чем мама и папа смогли со мной связно общаться.
Весь оставшийся вечер родители ходили из угла в угол, но расспрашивать меня не пытались — магия запретила. В их понимании это было так, я же на самом деле знала, как выглядел человек, который с ними общался.
Утром родители попрощались со мной, мама крепко обняла, в ее глазах стояли слезы.
Я утешающе заметила:
— В конце каждого года у меня будут каникулы и я приеду в гости.
Она лишь кивнула. Даже я, не имея детей, понимала ее: отпускать дите в неизвестность очень непросто.
