— Нирь, что они так морды корчат? — в конце концов не выдержала Листопада.
— Лесь, а тебя не смущает разница в нашей с ними одежде? — иронично уточнила я.
— Меня — нет! — тут же ответила ведьма, а потом сообразила: — То есть их как раз-таки смущает?
— Более чем, — поддержала меня Белка. — Это примерно как у нас кто-то ходил бы вообще без одежды. Даже еще хуже, потому что у нас половине было бы наплевать, а противоположный пол так вообще порадовался бы.
— Дикие люди, — недовольно проворчала Листопада.
— Мы на их взгляд еще более дикие, — со смешком успокоила ее я. — Ты привыкай, если придется сталкиваться по жизни с представителями других видов: у них бывают еще более странные обычаи.
— Например? — заинтересовалась та.
— Например, у степняков, насколько я помню, принято меняться женами. Или мужьями, тут с какой стороны посмотреть: все происходит по взаимной договоренности. А хозяйка, например, дорогого гостя почти наверняка пригласит к себе в постель, и муж только порадуется. Особенно если гость хозяйке ребенка сделает. И оба очень обидятся, если отказать, — добавила я и весело фыркнула при виде вытянувшегося лица ведьмы.
— Ты шутишь так? — подозрительно нахмурилась кошка.
— Отнюдь. Не веришь мне — спроси у Варса, он же как раз по степнякам специалист.
— Я тебе даже могу объяснить, откуда взялся этот обычай, — неожиданно высказалась Злата. — Степняки живут, а, вернее, издавна жили очень небольшими тесными общинами, и появление новой свежей крови — настоящее благо, позволяющее избежать вырождения.
— А ты откуда знаешь? — Сестра перевела на нее растерянный взгляд. Причем остальным тоже было очень интересно; лично я в такие дебри никогда не лезла и первопричинами не интересовалась. Ну, нравится людям так жить! Их личное дело.
— Читать люблю, — лаконично отозвалась та, пожав плечами.
— И что, у Черного Когтя тоже, вероятно, бегает по степи пара-тройка разновозрастных полукровок? — хихикнула ведьма.
— Учитывая ценность данного конкретного индивида, а волков эти ребята уважают, думаю, не меньше десятка, — с улыбкой ответила Златолета и не преминула съязвить: — Если у него, конечно, со здоровьем все в порядке. Но такие дети являются официальными детьми своих родителей, у них неважно, кто послужил донором, так что к Варсу его отпрыски имеют очень условное отношение.
— Хм. А волки по сравнению с ними кажутся не такими уж дикими. — Листопада задумчиво огляделась по сторонам. — У них, наверное, тоже есть какая-то причина, по которой они настолько занудные?
— С ними сложнее, но историки утверждают, что это связано с диспропорцией между мужчинами и женщинами на каком-то этапе развития. Правда, точно никто не может сказать: не то женщин было слишком много, и потому начали ценить целомудрие, не то, наоборот, слишком мало, и потому их тщательно берегли. Мне второй вариант представляется более вероятным.
— А мы тогда почему такие, какие есть? — полюбопытствовала Леся.
— Потому что мы кошки, и этим все сказано, — весело фыркнула Злата. — Не знаю, исследованиями на эту тему я не интересовалась.
Собственно, за такой вот мирной болтовней, изредка прерывающейся обсуждениями увиденного или перекусом, пролетел день. Мы обошли почти весь центр города, с удовольствием полюбовались фонтанами и садами. Снова сходили на площадь перед княжеским домом и уточнили у какого-то пожилого энергичного волка, показавшегося наиболее безобидным и мирно настроенным, что это за огромное здание рядом. Он с удовольствием рассказал, даже пригласил осмотреть его изнутри. Посторонним можно было заходить не во все помещения, но кое-что, по словам волка, посмотреть стоило. По-скольку мужик губы брезгливо не поджимал, разглядывал нас с искренним интересом и зазывал в гости не одну только княжну, а всех, и «можно с оружием, с оружием даже лучше, какие любопытные клинки!», мы решили запланировать визит на завтра, поскольку сегодня уже было поздно: на улице почти стемнело.
— Учитывая, что у них там еще и университет располагается, у меня возникло ощущение, что мы можем послужить практическим материалом для исследований, — задумчиво предположила Златолета. — Уж очень он похож на ученого.
— А нам не жалко, — отмахнулась я.
На обратном пути, уже на подходе к дому, нас настиг такой ливень, что оставшееся расстояние пришлось преодолевать едва ли не на ощупь. В дом ввалились шумно, с грохотом, а кое-кто еще и с матом. В последнем, разумеется, отличились мы с Белкой: остальные для такого пока еще были слишком воспитанными, а от тени (внезапно составившей нам компанию на прогулке) вообще лишнего слова дождаться сложно, куда уж ждать экспрессивного выражения эмоций!
— Уф, ну и погодка! — резюмировала Белолеса, аккуратно стягивая куртку. Насквозь та не промокла, но товарный внешний вид определенно потеряла. Хотелось надеяться, не безвозвратно.
— И не говори! — поддержала Листопада, перекидываясь в звериный облик.
— Леся, нет! — одновременно взвыли мы с Белкой, но было поздно: ведьма уже начала отряхиваться. Единственное, что я успела сделать — встать между ведьмой и княжной, чтобы той поменьше досталось.
— Все, сестренка, — тихо процедила Златолета, которая тоже успела стянуть верхнюю одежду и теперь с одной стороны была совершенно мокрой, будто ее окунули в ванну. — Я тебе сейчас хвост оторву!
Листопада же, взглянув в наши недобрые лица, сообразила, что заступаться за нее никто не будет, и даже, наверное, каждый добавит от себя, и начала медленно пятиться в сторону приоткрытой внутренней двери. Злата, перекинувшись, с той же угрожающей медлительностью наступала на нее. Когда беглянке до выхода оставалось меньше прыжка, а преследовательнице до нее — чуть больше полутора, они одновременно прыгнули. Леся — с места с разворотом, Златолета — также с места, но красиво вытянувшись всем телом в коротком полете.
И надо же было такому случиться, что хозяйка дома выбрала именно этот момент, чтобы выглянуть на шум в прихожей. Первый вострех с размаху впечатался волчице в живот, и та, взвизгнув, всплеснула руками и завалилась назад. Леся под действием инерции прокатилась по ней, вскочила, ошалело тряся головой и путаясь в лапах, а потом быстро дала стрекача. Злата, сумевшая заметить препятствие, попыталась извернуться в прыжке и, по крайней мере, не впечаталась с размаху своими шестью десятками килограммов в несчастную женщину, а неловко приземлилась на растопыренные лапы. Правда, полностью совладать с законами физики не сумела, так что тоже прокатилась по Инре, после чего бросилась в погоню.
Княжна, охнув, кинулась помогать сбитой с ног волчице, укоризненно качнувшая головой тень — за ней. А мы с Белкой никому помочь не могли: мы истерически ржали. И когда через пару мгновений откуда-то из-за двери донесся грохот чего-то тяжелого и мягкого, а вслед за ним — звон бьющегося стекла и грохот металла, вообще оказались потеряны для окружающего мира.
