Степняк предложил уважаемому гостю пройти этот обряд. Гость самонадеянно решил, что кривая как-нибудь да вывезет, и покойника ему не вручат, зато будет возможность заслужить железный авторитет среди соседей. Так, в конце концов, и вышло: степные боги подобрали ему идеальную жену (не рожденную, но хотя бы не мертвую, а это же лучше, верно?), а степные жители — наконец-то согласились на мир.
Один нюанс: жена была идеальной в представлении степняков, а для них обязательными критериями идеала являлись не только внешний вид, характер, свобода от других обязательств и прочие мелочи, но равное положение и, главное, отдаленность этой жены по линии родственных связей. Понятно, что дальше кошек идти было некуда, а ровня князю — это княжеская дочка. Волчий князь, окрыленный политическими подвижками, решил, что это проходяще, а настоящего волка никакие степные боги не возьмут, и вообще все глупости и фантазии.
Расплата за мир оказалась не то чтобы совсем мучительной, но малоприятной. Другие женщины его больше не привлекали, включая тех, кого он так или иначе рассматривал в роли возможных невест, а во сне периодически являлась гибкая темноокая красавица, которой до рождения на тот момент оставалось два года. Раздраженный таким положением вещей мужчина некоторое время сопротивлялся и дергался, но радикального решения проблемы не нашел. Более того, строго в положенный срок у соседа действительно родилась дочка. Что характерно, темноволосая и темноглазая. Райм посмотрел-посмотрел, подумал-подумал, взял бутылку и поехал свататься.
Про бутылку, правда, он не говорил, но… Что я, Черногора не знаю? Он пьет редко, но зато задорно, а такую тему с ним трезвым обсуждать бессмысленно. В итоге уговорить отца удалось, но с условием: сможешь приручить-очаровать — забирай, нет — проваливай. Правда, из мужской солидарности пообещал воспитать ребенка в строгости. Потому что понимал: если дочь пойдет характером в маму, Райму придется бегать за ней до старости. К тому же в роли соседей Черные Гривы наших князей всегда устраивали, и что-либо менять не хотелось, а намертво привязанный к конкретному человеку князь жениться на ком-то еще не мог. Чисто технически.
Правда, все эти соображения не помешали практичному коту стрясти с поставленного в безвыходное положение волка внушительную мзду в виде нескольких старинных артефактов. Особой практической ценности они не имели, но для Черногора это, по-моему, был вопрос принципа. Он бы, может, что повесомей стребовал, вроде лакомого куска земли, но плата за брак, несколько веков назад считавшаяся нормой, сейчас откровенно порицалась и у волков и у нас.
Собственно, так Райм и жил, издалека наблюдая за своей суженой и периодически созерцая видения из грядущей семейной жизни, так что теперь был несказанно рад появлению Леды.
Я честно старалась сдержаться, но все-таки захихикала над последней фразой. Теперь я спокойна, теперь я знаю, почему князь смотрел на Лебедяну как кот на миску сметаны. Никакой мистики, все просто. Может, я испорченная и вообще страшно циничная, но физиологию никто не отменял, и я свое жалованье за год готова поставить, что знаю, какие видения из семейной жизни преследовали бедного князя! Волки в целом, конечно, менее темпераментные, чем мои сородичи, но двадцать лет вынужденного воздержания для нормального здорового мужика, не привыкшего себя ни в чем ограничивать, — это сильно. Неплохо он пострадал за мир для родной страны, уважаю! И искренне сочувствую.
Или сочувствовать стоит уже Леде?
— Нирь, может, поделишься, что за повод для веселья? — не выдержал сидящий рядом Трай. Вел он себя, кстати, исключительно прилично, то есть сгрести меня в охапку не норовил. Даже подозрительно. Правда, что ли, его князь так сильно побил, что волку не до нежностей?
— Я тебе потом на ушко скажу, — отмахнулась, спешно пытаясь сосредоточиться и выкинуть из головы посторонние мысли.
Впрочем, можно было не стараться. Про участников заговора князь пообещал рассказать, когда всех переловит, а пока, дескать, рано об этом. А потом вовсе сбежал под предлогом решения насущных проблем. Прямо так, в подштанниках, и сбежал, с неохотой выпустив из охапки невесту.
Практически следом за ним ушел и Варс, слезно просивший нас никуда не вляпаться, а вот Трай явно никуда не спешил, и волков в итоге осталось двое, считая хозяина помещения. Маг, видя, что буянить мы не собираемся и вообще ведем себя исключительно прилично, навел порядок на столе и спокойно вернулся к своим занятиям.
— Нирь, а мы что, так и будем здесь сидеть? — мрачно поинтересовалась Листопада.
— Именно, — кивнула я, неторопливо расстегивая сапоги.
— И что мы будем делать? — еще мрачнее уточнила Леся.
— Лично я планирую поспать. А если ты намекаешь, что неплохо было бы присоединиться к веселью, отвечаю: обойдешься. Это совершенно не наше дело и лезть в него, когда нас неоднократно просили постоять в сторонке, я не стану. Будь мудрой женщиной, позволь мужчинам решить хотя бы часть проблем самостоятельно. Это здорово поднимает их самооценку и улучшает настроение, — назидательно сообщила я.
Ведьма грустно вздохнула, но спорить не стала, а потом и вовсе нашла себе занятие: вместе с сестрой отправилась донимать волчьего мага. Правда, насколько я могла судить, сопротивлялся тот недолго, а потом и сам заинтересовался предложенным обменом опытом. Вета, кажется, решила последовать моему примеру, а княжна вообще, судя по отсутствующему выражению лица, пребывала в иной реальности. Но, учитывая довольную улыбку на губах, реальность эта была лучше нашей, так что трогать Леду не стоило.
— Рыжий, а ты чего расселся-то? Или давай укладывайся, или брысь отсюда. — Закончив с обувью и частично задернув занавеску, я обернулась к нему.
— Придумает тоже — «брысь»! — фыркнул он, перетекая в лежачее положение.
— Да, действительно, что это я, — пробормотала с иронией, вытягиваясь рядом и пристраивая голову на здоровом плече мужчины. — А с рукой что? — поинтересовалась тихо.
— Связки надорвал. Да ерунда, Ширн все подлатал, а дальше заживет, как на собаке, — со смешком отмахнулся он, и я не стала продолжать разговор. Тоже не люблю обсуждать собственные травмы и болезни. А Трай, раз уж он при такой биографии дожил до своих лет при полном комплекте конечностей и в отличной форме, к здоровью своему наверняка относится разумно, так что разберется со всем без меня.
Честно говоря, спать мне не хотелось. Можно было бы себя заставить, тренированный организм был способен и на такое, но для начала я планировала спокойно подумать и разложить собственные ощущения по полочкам.
Я ведь действительно испугалась тогда за рыжего. Всерьез. Не встревожилась, не забеспокоилась, а именно — испугалась. Слишком сильно, чтобы объяснить это тревогой за жизнь хорошего человека. Да что там — сильно! Очень давно мне не было так страшно, как в тот момент. Да, страх не парализовал, был быстро изгнан на периферию восприятия и не мешал связно мыслить и действовать. Я сумела о нем не думать: опыт в этом деле — великая сила. Но свое существование он от этого не прекратил.
