– Вы меня уже в прошлый раз предупреждали, –
сказала я.
Капитан кивнул и продолжил:
– Хотите ли вы что-нибудь добавить по делу об убийстве
Валерия Ефимовича Крылова? Возможно, за ночь вы припомнили какие-нибудь
обстоятельства?
Я удивилась:
– Нет, я ничего не хочу добавить. Вы только ради этого
меня вызывали? Делать вам, что ли, нечего?
Капитан бросил на меня холодный взгляд.
– Я прошу вас еще раз ответить на вопрос: бывали ли вы
когда-нибудь на даче Крылова? И, в частности, были ли там в день убийства? Не
забывайте, что ваши показания фиксируются в протоколе допроса.
– Вчера я была там первый раз, на поминках. Я уже
говорила! Со вчерашнего дня ничего не изменилось.
Второй сотрудник вышел из кабинета, я воспользовалась
ситуацией и зашипела:
– Ты чего мне мозги пудришь? Говори прямо, что тебя
интересует!
– Меня интересует, – зашипел Руслан в
ответ, – почему на стакане, из которого отравили Крылова, криминалисты
нашли отпечатки твоих пальцев!
Я в ступоре уставилась на него. Наконец выговорила:
– Это шутка?
– Это результаты экспертизы. До стакана, в котором
находился яд, дотрагивались только два человека – сам Крылов и Людмила
Лютикова. Как ты можешь это объяснить?
– Никак! – закричала я. – Никак я не могу это
объяснить! Потому что я никогда не видела Крылова при жизни! И уж точно не
подносила ему стакан с ядом!
– Факты говорят обратное, – отчеканил
Руслан. – Сначала Крылов пишет завещание на твое имя, потом его травят, и
на стакане твои «пальчики». Какие выводы можно сделать?
– Что я убила его из-за наследства. Но я не делала
этого, клянусь! Ты мне веришь?
Капитан посмотрел мне в глаза и ответил:
– Не знаю.
– Покажи стакан! – потребовала я. – Имею я
право на него посмотреть, раз уж меня обвиняют в убийстве?
– Пожалуйста. – Руслан открыл сейф и достал
стакан, упакованный в целлофановый пакет.
Мне хватило одного взгляда, чтобы его узнать.
– Так это же мой стакан! – воскликнула я. –
Ну точно, коровка пасется на лугу, рядом летает бабочка! У меня дома есть точно
такой же набор стаканов из чешского стекла. Шесть штук, нет, вернее, уже пять,
потому что один разбился.
Руслан озадаченно пялился на меня.
– Или, может, у Крылова на даче тоже был такой
набор? – выдвинула я версию.
– В деле об этом сведений нет, – пробормотал
Супроткин, – надо еще раз осмотреть посуду в доме. Но вряд ли это стакан
Крылова, он слишком дешевый и совершенно не вписывается в обстановку
загородного дома. Да еще эта глупая корова…
– И вовсе она не глупая, а веселая! – обиделась
я. – Там еще продавались свинка, кролик и медвежонок, но мне больше всего
понравилась коровка.
– Когда ты купила эти стаканы?
Я напрягла память.
– Месяца три назад, может, чуть больше.
– Значит, ты утверждаешь, что это твой стакан? –
нехорошим тоном переспросил Супроткин. – Ты хоть понимаешь, что из этого
следует?
– Не думаешь же ты, что я заявилась к Крылову со своим
стаканом, отравила мужика и оставила стакан на месте? Я, по-твоему, совсем
идиотка? Ясно же, что стакан у меня украли и специально подбросили Крылову!
Естественно, что на стакане были мои отпечатки, потому что это мой стакан, я
его мыла, брала в руки. Меня хотели подставить!
– Кто у тебя мог его украсть? И как?
– Откуда я знаю?! Но ведь украли же!
Руслан помолчал какое-то время, потом спросил:
– Ты была знакома с кем-нибудь из родственников
Крылова?
Опять двадцать пять! Я тяжело вздохнула и отчетливо
произнесла:
– Нет, всех этих людей я впервые увидела на похоронах.
Кроме Андрея Бесчастных, с ним я познакомилась за день до этого у нотариуса. Я
не знаю, каким образом мой стакан попал к Крылову. Но я убеждена, что это
подстава. Ты должен во всем разобраться. Потому что я никого не убивала. Точка.
Капитан о чем-то размышлял с минуту, потом заявил:
– Мне надо кое-что проверить. И обязательно взять один из
твоих стаканов с коровой на экспертизу, чтобы сравнить с вещественным
доказательством.
– Обязательно возьми, – кивнула я. – Да,
кстати, у меня для тебя есть еще один вещдок.
Я достала фотографию и положила на стол перед Русланом.
– Что это такое?
– Я взяла ее из гроба Крылова. Фотография лежала в
конверте, конверт – под руками покойника.
– Как это – «взяла»? Украла, что ли?
– Хм, можно и так сказать. Хотя мне больше нравится
«взяла».
– Не думал, что ты на такое способна.
Мне показалось или в голосе Руслана позвучало восхищение? Он
повертел снимок, прочитал надпись на обороте.
– Кто эти люди?
– Без понятия. Ты следователь, ты и разбирайся. Может
быть, это как-то связано с убийством. А может, и нет.
– А может, и нет… – задумчиво повторил
Руслан. – Знаешь, что мне сейчас пришло в голову? Что ты пытаешься
запутать следствие.
От изумления я даже начала заикаться:
– П-пытаюсь запутать следствие? З-зачем мне это нужно?
– А вот давай посмотрим. У тебя нет алиби на время
убийства, это раз. Ты, правда, утверждаешь, что честному человеку алиби ни к
чему, но это твоя личная точка зрения. Далее, из твоего стакана отравили
Крылова. Опять же ты говоришь, что это как раз свидетельствует о твоей
невиновности. Ведь нормальный отравитель не притащит из дома собственный стакан!
А мне кажется, что очень даже притащит, и именно с целью отвести от себя
подозрения. И в-третьих, ты подсовываешь мне эту фотографию. Откуда я знаю,
может, ты достала ее из личного альбома? Может, это твой дядя Петя из Чернигова
со своим армейским другом?
– Ты мне не веришь? – Мой голос дрожал от обиды.
Супроткин ушел от прямого ответа:
– Обычно в гроб к покойникам не подкладывают
фотографии.
– Обычно люди умирают своей смертью, – огрызнулась
я. – Значит, не будешь брать фотографию?
– Не буду.
Меня охватило возмущение. Да что же это такое! Я на блюдечке
приношу Руслану улику, а он еще кочевряжится! Ну, не хочет – не надо,
навязываться не стану!
Возможно, мне следовало проявить настойчивость. Написать
какое-нибудь заявление, не знаю, что делают в подобных случаях, и каким-то
образом заставить Руслана добавить фотографию к вещественным доказательствам.
Однако я не стала этого делать. Если Супроткин мне не верит – пусть будет так.
Я молча убрала снимок в сумку.
