— Чёрт возьми, мне надоели эти инсинуации! — взорвался Уилфорт. — С какой стати, скажите на милость, я должен всё это выслушивать?
Развернувшись, он стремительно зашагал прочь от камеры.
Я снова опустилась на пол. Пожалуй, не следовало так его злить. Всё-таки в данный момент моё положение полностью зависит от него. Но это понимание пришло как-то запоздало.
В скором времени я погрузилась в дрёму. Сказалась бессонная ночь, насыщенная событиями и переживаниями. Проснувшись, я почувствовала себя не отдохнувшей, а, наоборот, совершенно разбитой. Было зябко. Шрамы на спине дали о себе знать, заныв от холода и сырости. Проморгавшись спросонья, я обнаружила возле решётки тарелку с завтраком, который, видимо, принесли, пока я лежала, отключившись. Я изучила содержимое и, поморщившись, отодвинула в сторону. Какая-то давно остывшая каша. Наверное, жительнице Оплота следовало бы быть менее переборчивой, но штука в том, что я почти с самого начала получила более высокий уровень жизни, чем большинство его граждан. Не просто за красивые глаза, конечно, но как знать, возможно, нынешний поворот по — своему справедлив.
Я всё-таки сжевала чёрствый кусок хлеба, прилагавшийся к каше, и запила водой. Холод донимал всё сильнее, поэтому я решила походить по камере, дабы хоть немного согреться в движении. А заодно подумать.
Мысли получались невесёлые. Невкусный завтрак был, мягко говоря, не самой серьёзной моей проблемой. А главное, я не знала, чего ожидать дальше. Допроса с пристрастием? Виселицы? А может, со мной не станут церемониться и попросту зарежут прямо в камере, а потом прикопают на тюремном дворе?
Была, конечно, одна ниточка, на которой я могла попробовать сыграть. А именно — сообщить Уилфорту, что являюсь его законной супругой. В случае, если у него окажется слабое сердце, даже полученное от Брайана задание таким образом выполню. Вот только я опасалась делать это признание. Кто знает, быть может, Уилфорт только обрадуется возможности по — тихому стать вдовцом, решив тем самым свою проблему. Так что совсем не факт, что этот брак пойдёт мне на пользу. Словом, я решила помалкивать до последнего и высказаться лишь тогда, когда терять станет совсем уж нечего.
Стоило мне принять это решение и в очередной раз посетовать на холод, постепенно начинающий пробирать до костей, как раздался шум шагов. Я замерла, на всякий случай отступив к дальней стене.
На этот раз Уилфорт пришёл не один, а в компании стражника. Я отлично понимала, что ничего хорошего мне это не сулит. Что ж, после давешнего разговора — неудивительно. Тем не менее, я постаралась придать своему лицу как можно более независимое выражение.
— Открывайте, — коротко бросил Уилфорт.
Стражник послушно выполнил приказ.
— Можете идти. Вернётесь, когда я позову.
С этими словами Уилфорт шагнул в камеру. Я невольно вжалась в стену.
— А как же… — Стражник многозначительно кивнул в мою сторону.
— Да куда она отсюда денется? — поморщился Уилфорт. — Тем более что вы дежурите в конце коридора.
— Хорошо.
Стражник послушно зашагал прочь, чисто символически прикрыв решётчатую дверь. Я исподлобья посмотрела на «гостя».
— В прошлый раз мы неудачно закончили разговор, — сообщил он. — Мне не следовало выходить из себя. Давай теперь постараемся поговорить спокойно.
— Спокойно — это когда я со всем соглашаюсь? — Вот вроде бы и решила в прошлый раз, что злить этого человека — не в моих интересах, а яд всё равно сам собой капает с языка. — И как ты собираешься это устроить? Отвести меня в комнату для допросов — и через день — два я стану, как шёлковая? Или «день — два» — это я себе польстила, и пары часов будет достаточно?
— Поэтому ты пыталась принять яд? — оживился Уилфорт, словно поймал меня на горячем. — Была уверена, что в настрийских тюрьмах над тёмными заключёнными всячески издеваются? Настолько изощрённо, что лучше сразу лишиться жизни?
— Тебе-то какое дело? — пробурчала я, отворачиваясь.
Несоответствие между «обещаниями» Марома, а затем и Брайана, и реальностью я, безусловно, заметила, и это нервировало. Нет, сам факт, что их предсказания не сбылись, бесспорно радовал. Но вот несоответствие… Почему мне с такой уверенностью пророчили страшные издевательства, на которые пока не было даже намёка?
— Мне любопытно, откуда у тебя такое предубеждение против светлых, — ответил между тем Уилфорт.
— У меня нет предубеждения против светлых! — вскинулась я в праведном возмущении.
— Неужели? — насмешливо изогнул брови он.
После чего бесцеремонно уселся в моей камере на полу. И на меня посмотрел с намёком, дескать, в ногах правды нет. Я сердито сверкнула в ответ глазами, но, согласившись со старой мудрой истиной, всё-таки устроилась недалеко от него.
Было в его позе что-то спокойное и небрежное, вдруг остро проассоциировавшееся у меня с Сэндом. Я мотнула головой, будто отгоняя наваждение. Сэнда нет и никогда не было. Всё это — просто обманка.
— Судя по тем выводам, которые ты делаешь из немногочисленных фактов, я заключаю, что речь идёт именно о предубеждении, — развил свою мысль Уилфорт. — К примеру, вчера ты обвинила меня в убийстве восьмерых тёмных, шестеро из которых — школьники. Какие у тебя были основания для подобных обвинений.
Я прикусила губу, уже понимая, что моё объяснение убедительно не прозвучит.
— Мне сказали об этом люди, которым я доверяю, — тем не менее, озвучила его я.
— Те же, кто сказал, будто у меня в тюрьме заключённых женщин насилуют и пытают? — эдак небрежно поинтересовался Уилфорт.
Я стиснула зубы. Очень захотелось ударить его чем-нибудь тяжёлым, да вот беда, ничего подходящего под рукой не было.
— Я не убийца, — уже без издёвки произнёс Уилфорт. — И тем более не убиваю детей.
— Угу, ещё скажи, что женщин ты не бьёшь, — проворчала я, прикладывая руку к ноющей челюсти.
Все зубы, к счастью, остались на месте. Один недостаток: теперь у меня не получится широко улыбнуться беззубой улыбкой и порадовать собеседника сообщением: «Дорогой, я — твоя законная супруга!».
Уилфорт скривился.
— Вообще-то не бью, — заявил он, отводя глаза. — Я хотел извиниться. У меня не было выбора: если бы я тебя не ударил, ты точно успела бы проглотить капсулу.
— Ещё скажи, что тебе было меня жаль, — буркнула я себе под нос.
Говоря откровенно, конкретно на этот его поступок я не злилась, просто к слову пришлось.
— Представь себе: да, — откликнулся Уилфорт. — Может быть, ты не заметила, но мне было приятно твоё общество. Впрочем, ты не могла не заметить, раз пыталась воспользоваться этим фактом, чтобы накормить меня ядом из флакона.
Я опустила глаза. Тут крыть было нечем. Флакон, конечно же, нашли при обыске, а остальное он сопоставил. Мне стало невероятно стыдно, хоть я и пыталась убедить себя в том, что такое чувство неуместно. Отрицать было глупо, извиняться — тем более. Чтобы оправдаться хоть в чём-то, я посмотрела Уилфорту в лицо и с напором заявила:
