Уилфорт отвёл взгляд.
— В твоё распоряжение будет предоставлено несколько комнат, — честно ответил он. — Точнее сказать, приличная часть этажа. Но выходить за её пределы ты не сможешь. Можно сказать, что я перевёл тебя из тюрьмы на домашний арест. Прости, но большего я сделать пока не могу. Надеюсь, ты отнесёшься к ситуации с пониманием.
Я усмехнулась. Учитывая, что этот человек мог бы без особых сантиментов повесить меня на ближайшем дереве за покушение на его жизнь и шпионаж, пожалуй, я была вполне готова отнестись с пониманием к домашнему аресту.
— Если тебе нужны какие-нибудь вещи, только скажи, — добавил Уилфорт, будто стремясь реабилитироваться в моих глазах.
— Верёвочная лестница, пила для решёток и холодное оружие, — не задумываясь, отчеканила я.
— Здесь нет решёток, — рассмеялся он.
Всё-таки у него улыбка Сэнда.
— Неважно, пусть будет. Пила всегда пригодится, — заверила я. — Если на то пошло, то двое мужей — это значительно лучше, чем один. Причём заметь: двое законных!
— Я подумаю, — без капли искренности пообещал Уилфорт. — Что-нибудь ещё?
— Если мою одежду уже обыскали, было бы неплохо получить её назад. — На сей раз я подошла к предложению серьёзнее.
Уилфорт кивнул; никаких признаков возражения я на его лице не прочитала.
— Ну, и личные вещи — гребень и тому подобное. Рабочий инвентарь, так и быть, можешь оставить себе, в качестве приданого.
— Полдюжины париков разных оттенков, два кинжала, флакон с ядом и ещё пара склянок с весьма неприятной жидкостью, разъедающей кожу, — ровным голосом перечислил Уилфорт. — В сочетании с пьяным священником это именно та свадьба, о которой я мечтал всю жизнь.
На этой оптимистической ноте мы и расстались.
Моё самочувствие улучшалось не по дням, а по часам. Что тут можно сказать? Светлая магия лечит в тысячу раз эффективнее даже самых прекрасных микстур. А у меня к тому же болезнь была пустяковая. Через пару дней я прекрасно держалась на ногах и начала осматриваться на предоставленной в моё распоряжении территории. Здесь было довольно много комнат. Есть где и посидеть, и полежать, и потрапезничать, и помыться, и даже подышать воздухом на балконе. Внутри мне никто не докучал, но вот за каждой дверью в коридор ненавязчиво маячил стражник. В саду под балконом — тоже. Мне обеспечили хорошие условия жизни, но свободу никто не предоставлял. Впрочем, всё было честно: Уилфорт поступил ровно так, как обещал. Было очевидно, что долго так продолжаться не может, но чего ожидать в дальнейшем, я могла лишь предполагать.
Вскоре после того, как я стала вставать на ноги, Уилфорт приступил к плавному прояснению этого вопроса.
— Думаю, нам есть о чём поговорить, — сказал он, в очередной раз навестив меня в предоставленных мне покоях.
— Хочешь пригласить священника? — предположила я.
— Пока я имел в виду дела, более приземлённые. Однако не менее важные. Что ты скажешь, если я предложу тебе сотрудничество?
Я тут же отбросила на блюдце бутерброд, который перед этим поглощала с немалым аппетитом.
— Работать во вред Оплоту я не буду, — безапелляционно заявила я.
После чего стиснула зубы и сжала руки в кулаки, морально готовясь к резкому переходу из гостиной в камеру и от бутерброда к несъедобной каше.
— Кто сказал, что во вред? — и бровью не повёл Уилфорт. — Возможно, ты забыла, но у меня совершенно другие цели. Не вредить Оплоту, а привести к равноправию. Тёмные заинтересованы в этом не меньше. Мне отлично известно, каковы условия жизни в Оплоте.
— Всё это может хорошо звучать, — отозвалась я, — и может даже быть правдой. Но я не собираюсь доносить на своих сослуживцев, даже во имя великой цели.
Даже если они меня предали и подставили. Во всяком случае, не раньше, чем разберусь, кто именно это сделал и с какой целью. А разобраться я была намерена твёрдо.
— Мне и не нужно, чтобы ты на них доносила. — Уилфорт скривился, будто ему противно было бы слушать такие доносы. — У меня и так есть осведомители в Оплоте. А то, чего не знают они, вероятнее всего, и от тебя держится в секрете. Меня интересует сотрудничество совершенно другого рода. Вот например: ты могла бы устроить мне встречу с кем-нибудь из верхушки тамошней власти? С королём, с Коллинзом, на худой конец — с Кеннингтоном?
— Где? — криво усмехнулась я. — На твоей территории? Они не поедут в Настрию — и правильно сделают.
— Я готов отправиться к ним сам.
— И сделаешь неправильно, — пожала плечами я. — Во всяком случае, я тебе не рекомендую. Или ты уже забыл, с какой целью меня сюда прислали?
— Помню, — хмыкнул он. — Но это совершенно разные вещи. Одно дело женщина, которая появилась в моём доме и совершила преступление. Кто знает, откуда она пришла и зачем? Даже если она во всеуслышание заявит, что всему виной — король Тёмного Оплота, кто поверит? Мотивы вполне могут оказаться личными. Власти Оплота, ясное дело, ответственность на себя не возьмут. Своим же подданным и вовсе скажут, что девушку светлые стражи убили лишь из-за цвета её волос. Всё остальное — навет и клевета. Если же я приеду в Оплот, то сделаю это официально. С сопровождающими, с шумом, под возгласы толпы, с освещением каждого шага в газетах. Не потому, что мне всё это нравится. А потому, что в такой ситуации власти Оплота не решатся причинить мне вред. Если я не вернусь оттуда живым, даже Грань Безопасности может оказаться недостаточно надёжной защитой от гнева настрийцев.
Я слушала, взвешивала его аргументы и мотала на ус. В чём-то он прав, но риск в такой затее, тем не менее, присутствует. С одной стороны, Уилфорт разбирается в политике лучше меня. С другой, он гораздо хуже меня представляет, насколько хитёр может быть Брайан. Так или иначе, мне было к чему прислушаться.
— Впрочем, — осадил самого себя Уифлорт, — не факт, что мне следует обращаться к тебе за посредничеством. Ещё не известно, как отреагируют власти Оплота на твоё появление. По — моему, они не рассчитывали, что ты выйдешь с этого задания живой. И уж во всяком случае не будут довольны, что ты провалила задание и вступила со мной в переговоры без их ведома. Подозреваю, что в Оплоте тебе лучше больше не появляться. В целях твоей же безопасности.
— Если я когда-нибудь выйду из-под ареста, то всё равно вернусь в Оплот, — отрезала я. — Там мой дом. И как бы ни поступили со мной власти — а в этом ещё только предстоит разобраться, — я не собираюсь предавать свою родину. И бросать её тоже не собираюсь.
Я сама не заметила, как перешла на повышенный тон.
— Насколько я понимаю, Настрия — тоже твоя родина. — В ответе Уилфорта тоже звучала повышенная эмоциональность. — И даже в большей степени. Ведь ты родилась именно здесь, разве не так?
— Так, и что с того? — огрызнулась я.
— Стало быть, именно здесь и есть твоя родина.
