— Видала я такую родину в…
Я высказалась не совсем прилично, зато ёмко.
— Интересно, чем она тебе так не угодила? В конце концов, с преступными намерениями сюда пришла именно ты. Да, твоему народу здесь сильно досталось, но с тех пор прошло двести лет! Всё закончилось задолго до того, как ты появилась на свет. Согласен, предубеждения живы до сих пор, но они — взаимны! Так какого же демона такая ненависть к своей стране?
— Какого демона? — переспросила я, окончательно выйдя из себя. — А вот какого!
Это выходило за рамки всяких приличий, но в тот момент мне было наплевать. Я стянула через голову платье, оставшись в итоге в одном белье. Полагаю, однако, что вовсе не панталоны разглядывал Уилфорт в эти секунды. Поскольку моей целью было продемонстрировать ему шрамы, пусть старые и относительно зажившие, зато наглядно украшавшие всю спину и одно плечо.
— Откуда это?
Судя по тону, весь недавний запал Уифлорта сошёл на нет.
— Добрые светлые, уже двести лет как не мыслящие о дурном, обвинили в воровстве тихую и скромную девочку — библиотекаря, — ответила я, поворачиваясь к нему лицом. Нехватка одежды по — прежнему мало меня волновала. — Обвинили без малейших на то оснований, разумеется, если не считать цвета волос. И девочка подставила свою спину под плеть. А после этого собрала вещи и стряхнула прах своей «родины» с ног, намеренная никогда больше не возвращаться. Вот только жизнь сложилась по — другому.
Лицо Уилфорта стало каменным; глаза, периодически казавшиеся голубыми, приобрели стальной оттенок.
— Кто отдал приказ? — спросил он.
Я зло улыбнулась и с непонятным мне самой удовлетворением сообщила:
— Ты.
— Что значит «я»?
Он ещё не понял.
— Приказ подписало два человека. Мэр Тель — Мона — именно там я тогда проживала — и Александр Уилфорт из Иллойи. Но, может быть, ты скажешь, что у тебя здесь есть тёзка, имеющий право подписывать подобные документы?
Я изобразила вежливый интерес, будто была вполне готова выслушать и всерьёз рассмотреть подобное объяснение.
Теперь выражение лица Уилфорта было небесстрастным, а мрачным. Его руки машинально сжались в кулаки. Теперь он понял.
— Когда это было? — глухо спросил он.
— Три года назад.
Я больше не видела причин скрывать свою биографию.
— Что было украдено?
— Перстень. — Я презрительно скривила губы. — Только не спрашивай, как он выглядел. Я не имею об этом ни малейшего представления. Знаю только, что он был очень дорогой. Хотя вряд ли такие перстни стоят искалеченных жизней.
Уилфорт молча стоял, хмуря брови и глядя куда-то в пол.
— Я не помню, — наконец покачал головой он.
Попытки оправдаться тут не было; скорее, в его словах ощущалась уязвимость. Словно он считал важным вспомнить всё, как было, но не мог. Я безразлично передёрнула плечами.
— Куда уж вам, светлым лордам, помнить такие мелочи.
— Ты не могла бы помолчать? — рявкнул он.
Я снова пожала плечами и послушно сомкнула губы.
Уилфорт вышел в коридор и, не закрывая за собой дверь, проорал, что хочет немедленно видеть Джоя. Проорал он это так громко, что, думаю, Джой услышал бы, будь он даже на другом конце дворца.
— Прикройся, — распорядился Уилфорт, перекидывая мне плед.
Я так и поступила, поскольку и сама не планировала щеголять в одном белье перед всем населением дворца.
Секретарь появился чрезвычайно быстро. Двух минут не прошло точно.
— Лорд Уилфорт? — почтительно обратился к хозяину он.
Мне Джой приветственно кивнул, попытавшись изобразить бесстрастное лицо при виде моего наряда. Увы, такое выражение удавалось ему несколько хуже, чем его непосредственному начальнику.
— Твоя фамилия? — обратился ко мне Уилфорт тоном, не подразумевавшим пререканий.
— Элайна Кенборт, — равнодушно отозвалась я.
— Дело о краже перстня, в Тель — Моне, три года назад, — повернулся к секретарю Уилфорт. — Обвинение выдвинули библиотекарю Элайне Кенборт. Присылали нам на визирование. Помнишь такое?
— Элайна Кенборт… — Джой нахмурился и несколько раз беззвучно повторил моё имя, лишь шевеля губами. — Нет, простите, лорд Уилфорт, не припоминаю. Три года назад — это то самое время, когда тель — рейский округ только — только поступил в ваше ведение. Нам тогда присылали на визирование по десять — двадцать приговоров в день. Я, конечно, просматривал документацию и суммировал для вас, но, сами понимаете, глубоко вникнуть в каждое дело не было возможности.
— Это было до того, как я поставил над каждым городом отдельного куратора? — уточнил Уилфорт.
— Совершенно верно, — подтвердил Джой. — Это нововведение вошло в работу два с половиной года назад. Точнее, два года и восемь месяцев. С тех пор к нам присылают только наиболее сложные или деликатные дела, и их мы успеваем рассмотреть, как полагается…
— Понятно, — перебил его Уилфорт. — Но записи у тебя всё равно должны быть?
— Конечно, милорд. Я могу разыскать их прямо сейчас.
— Так и сделай. Разыщи и принеси сюда. Я хочу, чтобы максимум через полчаса вся информация по тому делу лежала на этом столе.
И он указал на стол, за которым я совсем недавно в спокойной обстановке ела бутерброд.
Джой покинул комнату почти бегом. Ещё бы: попробуй, найди какое-то завалящее дело трёхлетней давности в столь короткие сроки. Уилфорт ушёл сразу следом за секретарём.
— Никуда не уходи, — предупредил он меня прежде, чем широким шагом выйти за дверь.
— Издеваешься? — проворчала я ему вслед.
Куда это, скажите на милость, я могла бы уйти, учитывая наличие стражников за каждым углом? А в данный конкретный момент у меня даже настроения обдумывать побег — и то не было.
Уилфорт вернулся минут через пять, держа в руке какую-то круглую коробочку.
— Ложись! — безапелляционно велел он, кивая на диван.
— Что? — нахмурилась я.
— Ложись на живот, — повторил он, похоже, не намеренный что-либо объяснять.
Нет, ну, казалось бы, что может быть понятнее? Аристократ заполучил под свой полный контроль иностранную шпионку. Женщина находится в его власти, прошлое показало, что он считает её привлекательной, к тому же ещё и супруга — стало быть, задолжала брачную ночь. Чего уж тут церемониться? Даже если я закричу и привлеку внимание всех местных стражников, останавливать Уилфорта они не станут. В самом лучшем случае замучают его советами.
Тем не менее, при всей этой, казалось бы, предельно прозрачной картине, я чувствовала какой-то подвох. Именно этот подвох заставил меня, мрачно покосившись на Уилфорта, послушаться и лечь на диван. Правда, я продолжала кутаться в плед, но он наполовину сполз, пока я укладывалась, а потом Уилфорт и вовсе сбросил его на пол. Сел рядом (спасибо, что не сразу сверху) и, нисколько не стесняясь, расстегнул мой бюстгальтер.
