— Чем вы занимались в Настрии, госпожа Дейзи, если, конечно, это не секрет? — светским тоном осведомилась Иден.
Я покосилась на неё и прикусила губу, изображая неловкость.
— О, простите, наверное, это был бестактный вопрос! — Пантера весьма искусно изобразила расстройство. Забавно. Спектакль двух актёров ради одного зрителя. — Поймите меня правильно, госпожа Дейзи, вам ровным счётом нечего стесняться! В этом особенность Оплота, за которую я так люблю эту страну. Здесь все равны. Совершенно неважно, чем именно каждый из нас зарабатывает себе на хлеб. Вот возьмите, например, меня. — Она чуть наклонилась вперёд, заставляя нас так же приблизиться. — Когда-то я начинала с работы модисткой. Да — да, — торжественно подтвердила она свои слова, не без удовольствия наблюдая наше удивление. — А потом удачно вышла замуж. Вернее, нет, — немного подумав, скорректировала Иден. — Замуж я вышла не слишком удачно. Но очень удачно овдовела.
Я захихикала, и даже Тамира позволила себе криво усмехнуться.
Такое начало подвигло и меня дать «честный» ответ на вопрос.
— Я была в особняке чем-то средним между камеристкой и дизайнером. Дело в том, что штат был совсем небольшой, из-за необходимости сохранить тайну принца. Поэтому почти все выполняли больше одной обязанности.
— Надеюсь, платили хотя бы соответственно? — деловито осведомилась Иден.
— Да, — подтвердила я. — В этом плане я не могу предъявить настрийцам претензию. А вы, леди Тамира? — повернулась к девушке я. — У вас была какая-то профессия, прежде чем вы стали невестой Брайана?
Поведение Эдвина заставило меня заинтересоваться этой девушкой, и я подумала, что такой вопрос в контексте заведённого Иден разговора не прозвучит подозрительно.
— Просто Тамира, — поморщившись, сказала девушка.
— В Оплоте не приняты церемонии, — с улыбкой пояснила Иден.
— Я — травница, — продолжила Тамира. — И не вижу причин, чтобы замужество как-то влияло на род занятий.
Травница… У меня в голове словно раздался щелчок, когда разрозненные кусочки информации сложились, наконец, в единую картину. Сначала Эдвин так активно защищает оплотских травников на совещании. Непропорционально активно, словно знает кого-то из них лично. Потом упоминает, что задержался в Настрии и должен вернуться (хотя тогда казалось, что речь идёт об исключительно политических соображениях). И вот теперь столь странная агрессивность по отношению к травнице, собирающейся стать женой Брайана Коллинза.
Когда вечер подошёл к концу, и мы с Эдвином возвращались в свои комнаты, я тихо прошептала ему на ухо:
— Обсудим ситуацию завтра в саду. Не наделай глупостей.
Напарник был мрачен, но это не помешало ему согласно кивнуть.
Сад действительно был идеальным местом для разговоров, не предназначенных для посторонних ушей. Точнее сказать, отдельные его части. Те, где густая растительность не заслоняла обзор и, следовательно, не позволяла спрятаться потенциальному слушателю. К тому же стремление новых гостей посмотреть на сад выглядело со стороны более чем естественно. Единственное, чего я опасалась, — это решения кого-нибудь из гостеприимных хозяев навязать нам своё общество. Но, к счастью, обошлось. То ли Брайан был слишком занят, то ли просто не счёл данную меру необходимой.
Пройдя вглубь сада по усыпанной гравием дорожке и в должной степени удалившись от той тропинки, что огибала замок, я огляделась и наконец заговорила о наболевшем.
— Что у тебя было с невестой Брайана?
Эдвин откровенно поморщился, не столько от сути вопроса, сколько от эпитета, который я применила к Тамире.
— Ничего значимого, — ответил он, отворачиваясь.
— Вот как? — изогнула брови я. — И когда же произошло это «ничего значимого»?
— Незадолго до нашего с тобой знакомства, — буркнул он.
Ну что ж, кое-что становилось понятно. Учитывая то состояние, в котором пребывал Эдвин на момент нашего знакомства, а также профессию Тамиры.
— Послушай, Эдвин, я совершенно не хочу лезть в чужие дела, — поморщилась я. — Но пойми меня правильно: сейчас слишком многое на кону.
— Знаю, — согласился он. — Я буду держать себя в руках.
Растительность стала более буйной, и мы продолжили прогулку молча. Эдвин вёл меня под руку, как хороший брат — нежно оберегаемую сестрёнку. Очередной поворот извилистой дорожки — и мы совершенно внезапно увидели Тамиру, сидевшую на короткой скамейке. Видимо, девушка, как и мы, искала уединения: место, где оно устроилась, не просматривалось ни с одной из сторон, если только не подойти непосредственно к нему по случайно выбранной нами тропинке. Травница вертела в руках широкий лист какого-то незнакомого мне растения.
— О, простите! — воскликнула я, после того, как мы с «братом» резко остановились от неожиданности. — Мы не хотели мешать вашему уединению. Просто гуляли по саду и оказались в этой его части совершенно случайно. Правда, Эрик?
Эдвин пробурчал нечто неразборчивое, но должное восприниматься как положительный ответ.
— Что вы, всё в порядке, — вежливо улыбнулась Тамира. — Это я, должно быть, расположилась в не совсем удачном месте. Ещё не привыкла к замку и его особенностям.
— Ну, полагаю, у вас будет для этого много времени.
Я поморщилась. Вроде бы со словами Эдвина всё было в порядке, но уж больно ощутимая сквозила в них неприязнь. А травница не настолько глупа или невнимательна, чтобы не обратить внимания на его интонации.
— В самом деле, у вас вся жизнь впереди! — радостно подхватила я, стремясь исправить впечатление. — Кстати, когда состоится свадьба?
— Через два дня.
Голос Тамиры прозвучал столь бесстрастно, будто речь шла не о бракосочетании её шестиюродной сестры, которую она и в жизни-то никогда не видела.
— Что ж, примите наши самые искренние поздравления! — Я была сама любезность. — Ещё раз простите, что потревожили. Пожалуй, мы пойдём.
Я повернулась к Эдвину за поддержкой.
— Да — да, — сразу же согласился он. — Я думаю, нам вообще стоит заканчивать прогулку. Этот сад оказался не таким приятным местом, как казалось вначале.
Бросив на Тамиру последний и, увы, неприязненный взгляд, он пошёл прочь по тропинке, увлекая меня за собой. Мне оставалось лишь послать девушке прощальную, извиняющуюся, улыбку.
— Прости, — хмуро бросил Эдвин. Он смотрел прямо перед собой, поэтому моего укоризненного взгляда, скорее всего, не видел, но отлично понимал, что в очередной раз не сдержался. — Просто она обещала ждать.
Он не стал развивать эту мысль: и так всё было понятно.
— Тебя долго не было, — заметила я.
Сколько времени прошло с того дня, как мы пересекли Грань и оказались на территории Настрии? Не так-то просто было сразу сообразить. Я успела побродить по стране, вернуться как раз вовремя, чтобы вытащить Сэнда из лап наёмной убийцы, стать наставницей Джеймса, принять участие в разработке новой настрийской политики… Месяца два, не меньше. Всё это время от Эдвина в Оплоте не было ни слуху, ни духу. Так ли удивительно, что девушка не сочла разумным ждать его гипотетического возвращения?
