Этих двоих я ожидала увидеть здесь меньше всего.
— Кажется, вы сейчас должны быть в «Яблоневом саду» и нежиться в лучах летнего солнышка? — раздраженно спросила Тигра, но подобревшая от замужества Рутель на грубый тон не обратила внимания.
— А, это, — она махнула рукой, второй перевязывая бойцу руку, а в зубах зажав конец импровизированного бинта, — скукота. Мы протянули три дня, а потом с позором сбежали. Правда, Рон-Рон?
Орон промычал что-то нечленораздельное, не расцепляя зубов. Видимо, здорово я его задела. Но стыдно мне ни капельки не было: нечего подбираться в темноте к двум спящим девушкам. Тут уж каждый сам за себя.
— И тогда мы подумали о том, что неплохо было бы разнообразить наш медовый месяц какими-нибудь приключениями, — будничным тоном, как будто речь шла о том, чтобы испечь вишневый пирог, продолжила Рутель. — Не все же нам сидеть в этом прогнившем пансионате. Там еще мои родители и родители моих родителей проводили свой медовый месяц.
Меня просто-таки трясло от злости и негодования.
— Приключениями? Рутель, ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ?! И это ты называешь приключениями?! Сбежать из крепости в незнакомую местность без всякой подготовки? Ты и поработать-то толком не успела: магической практики у тебя ноль! И как ты собралась выживать в полях? Тем более с этим олухом в придачу?
Но Рутель не стала ничего отвечать: она лишь окинула взглядом мое летнее шифоновое платье и пожала плечами.
Когда все наконец прояснилось, я снова попыталась заснуть, но теперь это было не так-то просто. Сон как рукой сняло. Где-то в мешке у меня был снотворный отвар, но копаться во всех этих бесконечных скляночках в темноте не было сил. Сил не было даже отгонять назойливые мысли, которые терзали меня весь прошедший день.
Что подумают родители? Разозлится ли отец? Что будет, если меня поймают? А что будет с Тигрой? Ее ситуация отягчалась еще и тем, что разъяренные владельцы гастронома уже наверняка науськали на нее инспектора. И самое главное: что случилось с Лисом? Почему он пропал? Где его теперь искать?
Я стала думать о том, был ли у меня выбор во всей этой истории. Остаться в Урге. Попытаться стать хорошим мастером зелий. Найти парня по душе. А потом понять, что я пустила корни в этом городе слишком глубоко, чтобы куда-то уходить. И я осталась бы в крепости в компании знакомых, которые знают тебя, как облупленную, тысячу раз перечитанных книг и вещей, которые я терпеть не могла больше всего на свете: обыденности и спокойствия.
Может, Рутель и не была так уж не права по поводу приключений, а?
Глава четырнадцатая, в которой можно ходить по озеру
Через два дня тяжелой дороги по болотам, оврагам и непроходимой чаще мы вышли на широкую тропу, где, по счастью, стоял указатель всего с двумя направлениями. «Налево», — твердила одна из дощечек. «Направо», — указывала вторая.
— Нет, они издеваются, — надула губки Рутель и сердито сложила руки под грудью.
Мы с Тигрой только прыснули, больше смеясь над Рутель, чем над глупым указателем. Один только Орон оставался невозмутимо спокойным. Он, наверное, бедняга, ничего и не понял. В задумчивости почесав затылок, он сказал:
— По крайней мере, это не противоречит здравому смыслу.
И впервые в жизни мне захотелось пожать этому здоровяку руку, но я, конечно же, сдержалась.
— Предлагаю голосовать, — сказала я. — Кто за то, чтобы пойти налево, поднимите левую руку. Направо — соответственно, правую. Мой голос считается как два голоса.
— Это еще почему? — Рутель нахмурилась.
— Потому что я здесь единственная, кто более или менее может называть себя магом. А вас троих, к тому же, никто не звал.
Спорить со мной никто не стал, но даже с таким раскладом моя умноженная на два правая рука благополучно проиграла. Мой авторитет перед спутниками таял, как забытое на солнце сливочное масло. Кстати о еде.
Звук, явно далекий от соловьиной трели, раздался из моего желудка.
За последние несколько дней проблема пропитания стала для нас особенной острой. Стащив из дома немного еды, я совершенно не рассчитывала потчевать ею еще три голодных рта. А эта безмозглая парочка вообще не подумала ни о каком скарбе, так что делиться приходилось даже драгоценным зубным порошком.
Теперь я, кажется, поняла значение фразы «кара небесная».
По дороге идти было значительно легче, чем пролезать через густые заросли в легком платье из шифона и давить муравейные башни в теннисных туфельках. Единственное, чего мне сейчас хотелось даже больше, чем нормальной сытной еды, так это горячей ванны. Не берусь судить, но у меня сложилось такое ощущение, что после двух пыльных и грязных дней пахнет от меня теперь отнюдь не фиалками.
И что самое ужасное, я по-прежнему понятия не имела, в какую сторону идти и что делать. Затея с каждым днем казалась все более бессмысленной, и я уже начинала жалеть, что вообще выбралась из крепости. Назад-то дороги не было.
Однако моих спутников, казалось, эти мысли совершенно не волновали. Для них я была нерушимой твердыней, ведь эти бессчетные книги должны же были меня хоть чему-то научить. И я так думала, когда отправлялась в это путешествие. Но мои знания оказались совершенно бесполезны на практике. Как, скажите мне на милость, умение высчитывать чье-то число энергетического поля поможет мне добыть еду? Или можно ли использовать теорему Коуля о пересечении магических потоков для борьбы с комариными укусами?
Мир за стеной оказался сложнее, чем я думала, и я не могла этого не признать. Хотя вслух говорить все еще не решалась. Эти ребята верили в меня — я не хотела их подводить. Или я просто боялась, что они узнают, что заучка Тина на самом деле не более чем набор непригодных для жизни статей из энциклопедии?
— Все, остановимся здесь, — сказала я твердым голосом. Я понятия не имела, безопасно ли будет ночевать неподалеку от воды, но посвящать друзей в свои сомнения не собиралась.
Тигра первая скинула со спины рюкзак и привалилась к надежному стволу росшего неподалеку водяного дуба. Она утерла пот со лба, но вслух ничего не сказала. Усталость вообще всех нас делала не очень-то разговорчивыми.
— Леденец? — предложил Орон очередную мятную конфетку, от которой меня, честно, уже тошнило. Кентавр меня за ногу! Из всей возможной снеди этот недоумок взял с собой леденцы!
Я покачала головой и пробормотала что-то похожее на вежливое извинение. Сил кричать на кого-то или ссориться уже не было. На пятке набухала огромная болючая мозоль, и только это спасало окружающих от моего гнева.
— Не знаете, что это за место? — Рутель все еще стояла на дороге, с недоверием поглядывая на зеркальную водную гладь, будто покрытую серой пленкой с молока.
