Вот Герольд одаривает меня одобрительной улыбкой. Кажется, он ни на секунду не сомневается в успехе предприятия.
— Куда ты их отправил? — Не знаю, почему я волновалась за Орфею и Василину.
— В новую крепость. У твоих дружков-магов сегодня как раз там общее собрание, поэтому ни мой брат, ни кто-либо еще из его приятелей сегодня не пострадает.
Чем еще хорошо жить в крепости: никакие заклинания, исполненные снаружи, не потревожат жителей за высокими стенами. Можно было легко взорвать весь лес, не затронув при этом мирное население, и Герольду это было чертовски удобно. А мне очень повезло, что маг оказался настолько заботливым, что не тронул моих друзей. С другой стороны, я-то знала, что Лис сейчас далеко не в безопасности…
— Ты молодец, Тина, я всегда верил в твои силы. — Герольд мягко коснулся моего плеча, и я увидела, как заиграли ямочки на его щеках.
Братья были такими разными! У Лиса характер был взбалмошный: он был готов на любую авантюру, невзирая на последствия. Герольд же был более спокойным и целеустремленным. Но именно Герольд готов был на любые жертвы, лишь бы достичь желаемого.
И все же, надо отдать должное леди Аиде, которая воспитала обоих своих сыновей с сердцем, способным к состраданию. Даже обратив свой взор на темную сторону, Герольд не стал типичным злодеем из черно-белого фильма.
— Я говорила это уже тысячу раз, но повторю еще. Герольд, мне очень не нравится эта затея.
Парень наклонился ко мне еще ниже. Отросшая челка щекотала мою щеку, я чувствовала теплое и мягкое дыхание.
— Ты поймешь когда-нибудь, я помогу тебе.
На мгновение мне действительно захотелось поверить этим убаюкивающим сознание словам. Согнать оцепенение помогла лишь мысль о том, что этот человек умеет манипулировать сознанием, причем очень хорошо, если учесть количество магов, сидящих сейчас в темной и сырой пещере.
— Мне не нужна помощь, — прошептала я. Не думаю, что Герольд воспринял мои слова всерьез, поэтому фыркнул себе под нос.
— Пойду заберу свой посох. Я быстро.
Он встал с коленей, быстрым движением отряхнул приставшие грязь и листву и направился прочь с поляны. Вскоре я осталась одна.
Я боялась и одновременно ждала появления Лиса, потому что знала и чувствовала: он вот-вот появится. И правда, совсем скоро я снова услышала скрип сапог за своей спиной, только вот на этот раз звук этот не внушал страха.
Не переставая помешивать кипящее варево, я обернулась.
— Пожалуйста, просто скажи, что мне делать, — взмолилась я, как нашкодивший ребенок, готовый пойти на все, лишь бы исправить ошибку. — Он хочет, чтобы я взорвала лес и всех кочующих магов в нем. Уничтожить все, понимаешь?
Я сама не заметила, как по моим щекам начали струиться непрошеные слезы. Уровень стресса настолько зашкаливал, что я даже не отдавала себе отчета в том, как трясутся мои руки.
Лис ничего не говорил. Он лишь прижал указательный палец к губам и жестом приказал мне продолжать заниматься зельем.
Я не понимала, что он делает, но доверяла ему, поэтому подчинилась. В ход пошел порошок из толченых пчелиных жал — один из последних ингредиентов. Еще немного — и дороги назад не будет.
На поляне становилось все жарче, и это был не просто огонь от беснующегося костра, под которым булькало зелье. Это был настоящий волшебный жар, который я не ощущала никогда в жизни, потому что прежде не варила зелий такой мощи.
Пришлось скинуть плащ и остаться в одной рубашке, которая и так уже липла к мокрой спине. Лис последовал моему примеру, и даже в безрукавке в холодную осеннюю пору ему явно было, мягко скажем, тепло.
Почему он не уходит? Почему не боится брата? Ведь тот совсем скоро вернется — Лис наверняка слышал. Почему так мало говорит? Почему не привел подмогу?
Все эти вопросы так и хотели сорваться с моего языка, но я сдерживалась, сохраняя концентрацию, которая нужна была, чтобы не ошибиться с зельем.
Высшие силы, пожалуйста, пусть это поскорее закончится!
Огненный ветер становился сильнее, и вскоре я почувствовала, как языки волшебного пламени ласкают затылок. Сухая листва быстро поднималась в воздух и кружилась эдакими миниатюрными ураганами, принимаясь разносить волю мастера зелий по всему лесу.
Это почти финал.
Краем глаза я заметила, что Лис продолжал наблюдать за мной, не говоря при этом не слова.
— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделала? Правда думаешь, что мне не надо останавливаться?! — Я уже практически кричала, чтобы меня было слышно в этом мощном потоке волшебства.
— Да, — просто кивнул муж, и я не уловила в этом простом ответе ни капли сомнений.
Да почему же не возвращается Герольд?..
И тут мой взгляд упал на обнаженные руки Лиса. Прищурившись, я попыталась убедить себя в том, что мне почудилось, что это вовсе не то, о чем я подумала. Но, как всегда, все самые умные идеи приходят ко мне слишком поздно.
Я хотела было остановиться, хотела перестать помешивать зелье и тем самым если не полностью отменить заклинание, то хотя бы снизить его силу. Но Лис, увидев, что я собираюсь делать, внезапно ринулся вперед, как голодный шакал, и смертельной хваткой вцепился в мои запястья, не давая мне осуществить задуманное.
Попыталась закричать «пусти!», но кричать в таком шуме было уже абсолютно бесполезно. Да и до кого я хотела докричаться?
— Ах ты мошенник, — шипела я сквозь зубы скорее сама себе.
Но, конечно, мой соперник оказался гораздо сильнее. И когда боковым зрением я заметила, что на поляну вбежали еще люди — много людей — я мысленно молила только о том, чтобы у меня хватило сил продержаться.
Лис был прав. Я бы сказала, Лис был чертовски прав, как, впрочем, и всегда. Эта его идея пожениться была просто гениальной, потому что несмотря на то, что видение совершенно не изменилось, теперь я знала одну очень важную вещь, которую Герольд не знал. Чудо, что Орфея ему об этом не доложила, но, может, она сочла эту деталь незначительной?
Однако для меня этот просчет оказался единственной ниточкой спасения, за которую я уцепилась, как обезумевшая.
Я видела, как бежавшая впереди остальных Тигра бросилась мне на помощь. Видела ее встревоженный, почти дикий взгляд, но дикость эта была совсем не такая, как у Василины. Это были дружба и отвага, надежда и стремление, любовь и отчаяние.
Но было уже слишком-слишком поздно. Позволив себе в последний раз улыбнуться раскалившемуся до красна небу, я ослабила хватку.
