– Не такого, как я? – мрачно закончил Джесс, буравя ее взглядом.
– Прозвучало не лучшим образом, да? – едва слышно пробормотала Лиззи. – Пойми, дело не в том, что ты недостаточно хорош. Наоборот, ты просто великолепен.
– Это первый раз, когда слово «великолепный» использовали как оскорбление, – горько усмехнулся Джесс.
– Нет! – испуганно воскликнула Лиззи. – Я не хотела оскорбить тебя! Я бы никогда намеренно не сделала того, что может обидеть тебя…
Фразы, слетавшие с губ Лиззи, были до отвращения знакомы. Джесс сам нередко произносил их, мягко выпроваживая из своей спальни или из своей жизни очередную слишком настойчивую поклонницу.
– Без обид, – мрачно кивнул он, желая, чтобы этот разговор побыстрее закончился.
– Я не слишком хорошо умею вести подобные беседы, – сокрушенно покачала головой Лиззи, почувствовавшая, как изменилось настроение ее собеседника. – Пойми, ты начинаешь мне нравиться.
«Нравиться». Слово, об которое споткнулась не одна тысяча мужчин, навсегда застрявших в зоне «только друзья». Слово для неудачников. И как, черт побери, он умудрился два раза подряд наступить на одни и те же грабли?
Тем не менее Джесс заставил себя кивнуть:
– Продолжай.
– Мой бывший муж – очень красивый и обаятельный мужчина. Когда мы были женаты, я была вынуждена постоянно смотреть, как вокруг него вьются женщины. Я оборачивалась через плечо и краем глаза замечала, какая красотка флиртует с ним и какую из многочисленных поклонниц он поощряет на этот раз.
– Я так понимаю, он не слишком долго хранил супружескую верность?
Лиззи поморщилась, но кивнула.
– Да, и меньше всего я хочу еще раз оказаться в подобной ситуации. Я просто не могу жить, зная, что я не единственная в жизни моего мужчины. Постоянно подозревать всех женщин, с которыми он работает или общается, контролировать каждый его шаг… Я хочу быть для него первой и последней. Не чувствовать себя отверженной и ненужной…
Джесс сжал кулаки, с трудом сдерживая клокочущий в его груди гнев. Он никогда не был тем человеком, которого видела в нем Лиззи, и не давал ей повода для подозрений. Так почему же…
Мерзкий внутренний голос услужливо выдал лаконичный ответ: его репутация. Долгие годы Джесс успешно прятал свои страхи под маской плейбоя и сам не заметил, как для окружающих она заменила его истинное лицо. Когда-то внимание всех женщин вокруг льстило ему, но это время давно прошло. С некоторых пор льнущие к нему красотки и мужчины, делающие ставки на то, сколько лет он пробудет холостяком, начали его раздражать. Маска отлично справлялась со своей задачей – отпугивала от него девушек, ищущих серьезных отношений. Но именно из-за нее Лиззи записала его в категорию донжуанов.
– Почему ты думаешь, что я такой же, как твой бывший муж? – Джесс все же решил побороться за свое доброе имя. – Я никогда не изменял девушкам, с которыми встречался. Никогда.
– Я тебе верю…
Увы, глаза Лиззи говорили обратное, но Джесс не собирался сдаваться.
– Та ситуация на свадьбе была простым недопониманием. Я никогда не лгал тебе, но ты предпочитаешь верить городским болтунам, а не мне?
– Я верю тебе, но ведь дело не только в этом, – беспомощно развела руками Лиззи. – Ты всеобщий любимец. Женщины обожают тебя. Бывшие подружки мечтают, что ты останешься в их жизни. Пожилые женщины не сводят с тебя глаз. Даже маленькие девочки от тебя без ума. Когда я сказала Эми, что здесь ее ждет дядя Джесс, она буквально прыгала от восторга.
– Ты бы предпочла, чтобы женщины испытывали ко мне отвращение?
– Конечно нет! Прости, я совсем не это хотела сказать. Дело вообще не в тебе, а во мне…
– Стоп-стоп! Только не это избитое клише!
– Но это правда. Я очень ревнивый человек. – Лиззи опустила голову, пряча лицо, словно только что призналась в чем-то невероятно постыдном. – А ревнивица и магнит для девушек вряд ли когда-нибудь смогут стать хорошей парой. Это стало ясно, когда я была замужем. Наш брак разрушили не только измены Филиппа, но и моя постоянная ревность и нетерпимость.
– В моем понимании измена непростительна в любом случае, – нахмурился Джесс.
Она отвела взгляд и едва слышно ответила:
– Есть разные варианты…
– Возможно. Вот только измена не соответствует ни одному из них, – отрезал Джесс. – В отношениях измен быть не должно – и точка. Как только одна из сторон нарушает это правило, отношения заканчиваются. Раз и навсегда.
– Удивительно слышать от тебя подобное.
– Потому что ты веришь слухам, – поморщился Джесс. – Но что те, кто их распускает, знают о моей личной жизни? Неужели ты думаешь, я не знаю, что такое измена, и мне никогда не разбивали сердце?
– Я знаю только то, что мне рассказывали, – стушевалась Лиззи.
– Когда-то я думал, что нашел женщину, с которой хочу провести всю жизнь. Оказалось, что у нее куда больше общего с твоим бывшим мужем, чем со мной. В отличие от нее я никогда не изменял.
– Прости, у меня сложилось неверное впечатление. Но это ничего не меняет. Я пока не готова начать новые отношения, не важно, насколько сильно мне нравится мужчина. Сейчас я должна уделять все свое внимание дочери и новой работе.
Джесс перевел взгляд на руки Лиззи, испещренные мелкими шрамами от кипящего масла, раскаленных сковородок и соскользнувших ножей. Только сейчас он понял, что такая же россыпь шрамов покрывает сердце Лиззи, и в отличие от кухонных порезов этим ранам потребуется куда больше времени, чтобы зарасти. Бывший муж и отец Лиззи нанесли их своим пренебрежением, оскорблениями, предательством, лишив ее веры в то, что она может быть любима. Что она заслуживает любви.
Ни о какой любви и речи быть не могло. Только о безумном влечении, которое в дальнейшем могло бы перерасти в крепкую дружбу, ведь чем больше Джесс узнавал Лиззи, тем больше она ему нравилась. Осталось понять, что делать со сжигающих их обоих желанием.
– Я бы хотел обнять тебя в знак примрения, но не думаю, что это хорошая идея, – криво улыбнулся он.
– Согласна, – квнула Лиззи. – И больше никаких поцелуев, иначе я просто не совладаю с собой.
– Никаких поцелуев, – эхом повторил он.
– Но я не лгала, когда о говорила о том, как ты мне нравишься.
Лиззи подняла на него глаза, и на мгновение Джессу показалось, что в них блестят слезы. Поднявшийся ветер растрепал золотистое облако ее волос. Джесс хотел бы убрать прядь, упавшую на лицо Лиззи, но не посмел прикоснуться к ней.
– Надеюсь, мы можем стать друзьями.
– Да, конечно, мы друзья.
Но Джесс не протянул ладонь, чтобы скрепить этот уговор рукопожатием. Больше никаких поцелуев, никаких объятий, вообще никаких физических контактов – вот какими теперь будут их отношения. И не важно, сколь сложно ему будет соблюдать эти условия, они нужны для его душевного спокойствия.
