В какое-то мгновение ему даже показалось, будто совсем рядом мелькнул смутный силуэт пиратского парусника. Припав к подзорной трубе, он тщетно пытался разглядеть, что там впереди.
— Дьявольское наваждение! — чертыхался пират в бессильной злобе. — Где они?! Найду, перебью их как мух! — прошипел он и погрозил невидимому противнику огромным кулаком. Черная Борода продолжал стоять на капитанском мостике, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не портить себе настроение, но черная тоска уже закралась ему в душу.
В подавленном состоянии пребывала и вся команда. Никому из них не хотелось закончить свою жизнь здесь, в этом мрачном месте, где того и гляди наскочишь на какой-нибудь подводный риф или зацепишься за остов затонувшего коробля. Туман парализовал всю жизнь на галеоне. Никто не ставил паруса, никто не подносил заряды, никто не отдавал команды. Все замерло. Матросы забились в кубрики, чтобы не смотреть на эти жуткие скелеты неизвестных кораблей и не думать о моряках, которых здесь настигла страшная судьба. Солдаты, сбившись в кучку, жались друг к другу, стараясь хоть как-то согреться.
Единственные, кто не чувствовал холода и пребывал в прекраснейшем настроении, были, разумеется, Хуан и Карлос, которые, как ни в чем не бывало, продолжали сидеть в своей корзине, угощаясь ромом из бочки, которая так удачно обнаружилась под сваленной здесь мешковиной. Благо адмирал покинул почему-то свой разведывательный пост, и теперь можно было, ничем не стесняясь, воздать должное превосходному напитку. Что они и делали под неспешный разговор. Здесь, в гнезде, им тепло и сухо, беседа текла неторопливо и касалась в основном того предмета, который более всего согревал им душу. Они любили вот так, сидя плечом к плечу, повспоминать, где, когда и при каких обстоятельствах они выпивали.
— А помнишь… — начинал обыкновенно кто-нибудь из них, и товарищ, сладко улыбаясь, только кивал согласно, слыша названия знакомых городов — Рио-де-Жанейро, Марсель, Гавр, Венеция, Стамбул…
Вот и сейчас они погрузились в приятные воспоминания и не замечали ничего вокруг себя. Им было так хорошо, что они решили устроить сегодня для себя маленький праздник. Еще на Тортуге, когда они обследовали опустевшую после ареста пиратов таверну, они наткнулись на ящик толстенных сигар. Весь ящик им не удалось унести, поскольку руки были заняты другим, более ценным грузом, но пару штук они сумели прихватить, и теперь эта заначка пришлась как нельзя кстати.
— Давай закурим по одной, — предложил Хуан.
— А давай, — согласился Карлос, и друзья извлекли из широких штанин по сигаре.
— Спички есть? — спросил Хуан, похлопывая себя по карманам.
— А как же, — довольный, сказал его друг. — Вот они, родимые, наши фосфорные палочки волшебные, — нежно проворковал Карлос, которому весь мир сегодня казался раем, и достал из потаенного кармашка припрятанное сокровище.
У фосфорных спичек было одно преимущество. Их можно было зажечь о любую твердую поверхность, хоть о подошву, хоть о стекляшку, — чиркнешь, и готово дело. Карлос сначала ради смеха попытался зажечь свою спичку о лоб Хуана,/но промахнулся.
— Вжик! — проехал он рукой по небритой щеке приятеля.
— Отстань! — добродушно отмахнулся долговязый Хуан и отобрал у расшалившегося хулигана опасный предмет.
— С огнем не шутят! — назидательно изрек Хуан, зажег спичку о подошву, прикурил и небрежным жестом швырнул горящую палочку за спину.
— А мне? — возмутился Карлос.
— У нас самообслуживание, — ответил Хуан и с наслаждением затянулся.
Недовольно сопя, Карлос достал вторую спичку, чиркнул о подошву, прикурил и, повторяя жест Хуана, отправил ее туда же. Горящая спичка, описав дугу, приземлилась там же, где и первая, на кучке пороха, которая образовалась тут при переноске мешков. Раздался легкий треск, посыпались искры, и веселый огонек побежал по темной пороховой дорожке, тянувшейся по всей палубе и уходившей дальше, вниз, к трюмам, где размещался пороховой запас.
— Хорошо! — сказал Хуан, потягивая сигару.
— Хорошо! — сказал Карлос, выпуская толстое кольцо дыма.
— Знаешь, Карлос, — задумчиво произнес Хуан, наблюдая за дымовым кольцом, которое неспешно проплыло перед его носом, — мне кажется, ты много пьешь…
Карлос поперхнулся.
— Да, да, — продолжал Хуан, — и не смотри на меня так, я правду говорю. Надо пить меньше… Но чаще, — добавил он после некоторой паузы.
— Моя мамочка мне тоже всегда так говорила, — всхлипнув, согласился Карлос.
Значит, умная была у тебя мамочка, — с важным видом заключил Хуан. — Давай за нее выпьем! Немножко, — поспешил добавить он и строго посмотрел на пригорюнившегося Карлоса.
— Давай, — согласился тот. — Только множко. За мамочку, — уточнил Карлос и достал свою фляжку.
Занятый напряженной просветительской работой, Хуан, хотя и слышал странное потрескивание за спиной, не счел возможным отвлекаться на посторонние предметы. Карлос, погрузившийся в воспоминания о доброй мамочке, и вовсе не замечал ничего вокруг.
А огонек тем временем бежал по палубе, ловко огибая тяжелые сапоги застывших в бездеятельности солдат. Вот он уже перескочил на лестницу, ведущую в трюм, и поскакал туда, где ему было чем поживиться, — дверь в пороховой склад была открыта настежь, и огонь жадно набросился на вкусную добычу.
Не подозревая о том, какой приятный сюрприз готовит ему судьба, Черная Борода продолжал напряженно всматриваться в туман. Ему казалось, что еще вот-вот — и он настигнет ускользающий корабль.
Такое же ощущение было и у Анне Бонни, которая прекрасно понимала, что на сей раз уйти им от галеона не удастся. Исполинский парусник неотвратимо приближался. Сквозь ватную тишину она улавливала обостренным слухом поскрипывание его крепких мачт и тихий плеск густой воды, мягко рассекаемой его могучим корпусом. С дрожью в сердце пираты ожидали своей участи. У Анне страха не было. Если ей суждено умереть здесь, на этом кладбище кораблей, значит, она умрет здесь. Жаль только, что она так и не сумела отомстить за своего отца. В жизни не все получается так, как тебе хочется. Обстоятельства иногда бывают сильнее, и приходится им подчиняться.
— Вот и все, мальчики, — спокойно сказала Анне, глядя на вынырнувший из поредевшего тумана испанский галеон. — Сейчас все будет кончено.
— Вот они! — в тот же миг закричал Черная Борода, увидевший пиратский корабль, очертания которого вдруг проступили на грязно-сером фоне клубящейся мути. — Огонь! — скомандовал он и с силой грохнул кулаком по штурвалу.
Раздался мощный взрыв. Казалось, тысячи пушек одновременно выпустили залп. Это огонь, добравшись наконец до порохового склада, устроил фейерверк, пустив на воздух один из самых надежных кораблей испанского флота. Там, где еще секунду назад высился этот гордый красавец, теперь кружились в водовороте его жалкие останки. В воде отчаянно барахтались чудом уцелевшие солдаты и матросы, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. Чуть поодаль качалась на волнах корзина, в которой безмятежно сидели Хуан и Карлос, так и не успевшие осознать, отчего это вдруг стало так мокро.
