– Я не переставал думать о тебе… – (Боже, его губы были так близко от ее лица!) – С тех пор я практически не сомкнул глаз… Меня мучили угрызения совести, что я могу быть счастливым… когда все кругом… так ужасно. – Слова эти были проникнуты грустью, но лицо его сияло от радости долгожданной встречи.
Сюзанна покосилась на миссис Крик, которая снова закрылась от них журналом. С улицы доносились незнакомые голоса, кто-то разговаривал со строителями. Неужели люди до сих пор продолжают нести цветы? – подумала Сюзанна. Она даже не сразу услышала, как Нил что-то насвистывает на лестнице. И только потом узнала мелодию. «You Are My Sunshine».
– Ты считаешь, это неправильно? – Алехандро дотронулся до ее руки. Едва заметное прикосновение. – Быть таким счастливым.
– Ал… я…
– Кстати, а что ты собираешься делать с этим мешком для мусора? Я могу попросить парней снаружи бросить его в их контейнер. – Сюзанна подпрыгнула от неожиданности, резко обернулась, отдернув руку, и увидела рядом Нила. Нил потер нос, задумчиво посмотрел на грязную ладонь и сказал: – Ой! Простите, что перебил.
– Все нормально, – смутился Алехандро. – Я только попросил налить мне кофе.
Нил удивленно уставился на него:
– Ага, испанский акцент. Вы, должно быть, тот самый Гаучо. Простите, девушки вроде бы говорили, как вас зовут.
Сюзанна так сильно сжала поднос, что у нее побелели костяшки пальцев. Ей стало не по себе.
– Алехандро.
– Значит, Алехандро. Если не ошибаюсь, вы работаете в больнице?
– Совершенно верно.
– Отличная работа, – кивнул Нил и повторил: – Отличная работа. Да, Джесси рассказывала мне о вас. Она вас любила, малышка Джесс.
– Я тоже ее любил.
Алехандро пристально смотрел на Нила, словно пытаясь прикинуть, как далеко простираются его права на Сюзанну. У Алехандро даже изменилась манера держаться: теперь он немного напоминал бойцового петуха. Сюзанну, все чувства которой обострились до предела и уже, казалось, вибрировали, подобная метаморфоза не только ошеломила, но и напугала. Но Нил, похоже, ничего не заметил. Сюзанне захотелось поскорее оказаться с подносом на улице, где угодно, лишь бы не здесь. Однако ноги будто приросли к полу.
– Ужасно. Просто ужасно, – произнес Нил и снова повернулся к Сюзанне. – Перед уходом постараюсь успеть снять полки. За них завалились выпавшие кирпичи. Бог его знает как. – И он, насвистывая, начал спускаться в подвал.
Алехандро покосился на дверь в подвал, из-за которой снова послышался шум передвигаемых коробок, и придвинулся поближе к Сюзанне.
– Я должен признаться тебе в своих чувствах, – прошептал он. – Мне надо с тобой объясниться. Впервые за все это время я действительно готов говорить.
Сюзанна подняла голову, ее тело напряглось, попав в плен воспоминаний.
– Не надо, пожалуйста…
– Сюзанна, она все знала. Знала еще до того, как мы это сделали.
– Ал, я замужем.
Он бросил презрительный взгляд на дверь в подвал:
– Ты замужем не за тем человеком.
Миссис Крик из своего угла наблюдала за ними с неподдельным интересом. Сюзанна отошла на безопасное расстояние, поближе к полкам, и принялась рассеянно перебирать бутылочки с кофейными сиропами.
– Сюзанна…
– Я замужем, – едва слышно произнесла она. – И возможно, ношу под сердцем его ребенка. – (Он посмотрел на ее живот и покачал головой.) – Ал, я не могу игнорировать этот факт. Прости.
Алехандро подошел еще ближе и прошептал ей на ухо:
– Значит, ты хочешь сказать, что остаешься с ним? После всего, что было?!
– Прости.
– Я не понимаю. – Его голос вдруг зазвучал неожиданно громко.
Миссис Крик навострила уши и закрылась журналом, притворившись, что ничего не слышит.
Сюзанна умоляюще посмотрела на Алехандро:
– Ал, послушай, я и так всю жизнь поступала неправильно. О чем сильно жалею.
Она вспомнила, как предыдущей ночью лежала без сна в гостевой комнате, а потом в половине четвертого забралась в их супружескую кровать, свернулась калачиком, закинула на себя руку Нила, словно утверждая его право собственности и предлагая ему себя в качестве извинения. Они занимались любовью, и акт этот был полон смирения и печали. И Сюзанна тихо молилась, чтобы он не стал ничего говорить.
Снизу послышался голос Нила:
– Сью, а что делать с постерами? Оставить их здесь, внизу? Те, что за столиком на колесиках.
Сюзанна изо всех сил пыталась взять себя в руки.
– Оставь их там, пожалуйста! – крикнула она в ответ и, повернувшись к Алехандро, тихо сказала: – Я очень много думала. И поняла, что мне нужно менять отношение к браку и семье.
– Сюзанна, но ведь ты мне сама говорила! Ты говорила, что пора избавляться от призраков прошлого. Ты сама говорила, что пора начинать жить! – Он взял ее руки в свои, не заботясь о том, что скажут люди. – Ты не можешь отыграть все назад. И ты это знаешь. Ты не можешь, и я не могу.
– Нет, могу. – Она уставилась на свои руки так, будто они принадлежали кому-то другому.
– Сюзанна, мы уже переступили черту.
– Нет.
– Ты должна меня выслушать.
– Ал… я тебя совсем не знаю. Я вообще ничего о тебе не знаю. А ты ничего не знаешь обо мне. Единственное, что нам точно известно, так это то, что мы любили одну и ту же чудесную девушку, которую потеряли. А этого едва ли достаточно, чтобы строить отношения, ведь так? – Она осторожно попятилась, прислушиваясь к шагам Нила в подвале, к его тихому бормотанию под шорох передвигаемых коробок.
– Вот как ты о нас думаешь? Значит, по-твоему, нас связывает только это? – Алехандро наконец разжал руки и смотрел на Сюзанну так, будто не верил своим глазам.
Сюзанна изо всех сил пыталась сохранять спокойствие:
– Прости, но ты не первое мое увлечение. Со мной такое уже бывало.
– Увлечение?! Выходит, я для тебя лишь увлечение?! – Теперь он подошел к ней практически вплотную. Тем временем строители начали прибивать обшивку, и каждый стук молотка отдавался в ее теле. Алехандро положил ей руки на плечи, практически прижав к заколоченному окну, его лицо пылало от едва сдерживаемой ярости. – Ты ошибаешься, Сюзанна! Я все о тебе знаю.
– Нет! – отрезала она. – Ничего ты не знаешь.
– Я знаю тебя так же хорошо, как себя. Я понял это с первого взгляда, когда увидел тебя за прилавком, такую прекрасную… и неистовую, загнанную в угол.
Сюзанна отчаянно трясла головой, ее тело содрогалось от ударов молотков, наполнявших своим грохотом магазин. Но она ничего не видела и не слышала. Близость Алехандро притупляла все остальные чувства.
