– Вы стояли у истоков мирного процесса. Можно ли сейчас уже сделать окончательный вывод, что все миротворческие усилия девяностых годов провалились? Или все же израильско-палестинские переговоры возобновятся? Может быть, в переговорном процессе была допущена какая-то серьезная ошибка? Если да, то какая?
– Самая большая ошибка заключается в том, что подписанные договоренности остались невыполненными. Так что дело не в том, что Норвежские соглашения плохи, а в том, что они не выполняются. Сейчас же необходимо работать над тем, чтобы они выполнялись. И это на данный момент и есть главная задача для переговоров, если они возобновятся.
– И все же, если переговоры Израиля с палестинцами возобновятся, будут ли они всеобъемлющими переговорами об окончательном урегулировании или переговорами о каком-то промежуточном соглашении?
– У Израиля нет никаких возражений, чтобы переговоры закончились окончательным урегулированием. Но на данный момент самое важное – реализовать выполнение уже подписанных соглашений. Можно сказать, что вместе с палестинцами мы живем в доме, в котором сломался лифт, и для того, чтобы достигать необходимой цели, необходимо постоянно пользоваться ступеньками. Это очень трудный путь, но его необходимо ежедневно проделывать. Можно привести и другое сравнение. Мы вместе должны создать соглашение. При этом совершенно неважно, станет ли оно «ребенком по любви» или нет. Если человек рождается, к его будущему надо относиться со всей ответственностью. Так и к принятому соглашению.
– Да, но взять, например, проблему возвращения палестинских беженцев. Палестинцы четко указывают, что не могут даже понять существующий в Израиле «закон о возвращении». В страну на постоянное место жительства прибывают евреи из России, Украины, Эфиопии или Марокко. Их предки, согласно сионистской теории, покинули эту землю около двух тысяч лет назад. Но в праве на возвращение отказывают арабам, чьи семьи бежали от войны совсем недавно, максимум пятьдесят с небольшим лет назад. Есть ли здесь логика?
– Историю нельзя повернуть в обратном направлении. В принципе географическая карта Ближнего Востока «скраивалась» после Первой и Второй мировых войн. Я лично был свидетелем всех событий, происходивших в моей стране. После решения ООН о создании Израиля арабы его не приняли и начали против нас войну. Я хорошо помню, как Бен-Гурион убеждал арабов никуда не уезжать. Сами арабы создали проблему беженцев. Их армии напали на нас.
– В Израиле в последнее время все чаще доводится слышать, что страна проигрывает палестинцам информационную войну. Каковы, на ваш взгляд, причины этого? Плохая работа израильских информационщиков, или все же изъяны в израильской позиции?
– Все дело в том, что на экранах всего мира все время показывают кадры столкновений израильских военнослужащих с палестинскими демонстрантами. Видны все действующие лица. Но невозможно показать, как террорист несет бомбу в торговый центр, чтобы взорвать его. В принципе же подход к освещению происходящего во многих случаях односторонний.
– Как вы, приверженец левых идей, ощущаете себя в правительстве Ариэля Шарона? Хотя оно и коалиционное, но все же всем ясно, правые в нем преобладают. Можно ли вообще говорить о кризисе левой идеи в Израиле?
– Что касается второй части вопроса, то в Израиле сложилась довольно любопытная ситуация. Большинство израильтян поддерживают политику левых, но выступают за правительство правых. Относительно же того, как я себя ощущаю в новом правительстве, то такой же вопрос можно задать и Шарону: как он ощущает себя от того, что я вхожу в его правительство? Я с самого начала указывал, что не намерен менять своих взглядов. И тем не менее получил приглашение занять пост министра иностранных дел. Самое главное сейчас для меня в этой должности – возобновить мирные переговоры и чтобы прекратился террор. Это важная задача, которой подчинено многое. Для решения ее я, в частности, и лечу сейчас в Москву…
…Через час после разговора Панова с Пересом произошел новый террористический акт, причем опять в Нетании. Погибли шесть человек, около девяноста были ранены. А на следующий день в канцелярии главы правительства прошло срочное совещание «узкого» кабинета министров по вопросам безопасности, в котором принимал участие и Перес. На заседании обсуждалась вовсе не тема о возможностях возобновления мирных переговоров с палестинцами, о которой говорил Перес, а возможная реакция Израиля на теракт. Причем, как указывалось, это должна быть «жесткая реакция».
Израильтяне уже требуют и от Шарона либо решать проблему безопасности, либо уходить
Нетания – сектор Газа, июнь 2001 года.
Теракты не прекращались. В июне Панов стал свидетелем еще одного из них, при этом снова, в который уже раз, в Нетании, где жила семья Лурье. Алексей Константинович приехал в этот город для ремонта автомашины, по рекомендации Сони, которая была знакома с хозяином одного из расположенных в так называемой «старой промышленной зоне» гаражей.
Поначалу хозяин был вежлив: оставь машину и погуляй часок-другой, но позже главный механик почему-то запротестовал – нет, сейчас времени нет, только завтра утром. Честно сказать, уехал Панов злым и обиженным, но, уже подъезжая к Тель-Авиву, он услышал по радио сообщение о теракте.
На следующее утро тот же главный механик показал Алексею Константиновичу большую дыру в стене из шифера, как раз возле того места, где они накануне беседовали. Напротив, у здания школы, был установлен полицейский пост. Офицеры категорически пресекали любые попытки водителей запарковать автомашину в непосредственной близости от школы. Даже к водителям, остановившимся ненадолго, чтобы высадить детей, отношение полицейских было довольно «нервное»: давай, проезжай, не задерживайся – делали они знаки руками, и водители мгновенно и безропотно подчинялись.
Никаких претензий у водителей к полицейским не было. Все знали, что менее, чем сутки назад, как раз на том самом месте, где стоял патруль, взорвалась начиненная взрывчаткой автомашина. Как передали по радио, «только по счастливой случайности» число пострадавших было совсем небольшим – восемь человек, ни одного погибшего. За пять минут до взрыва от места происшествия отъехал автобус со школьниками.
Новый террористический акт в Нетании в очередной раз всколыхнул всю страну. Это был уже третий теракт в городе за месяц, а до этого их было еще несколько в самой Нетании и в соседних городах. Столь большое число террористических актов в данном районе скорее всего объяснялось его близостью к территориям Палестинской автономии.
Принять «самые жесткие» меры по отношению к палестинцам, «показать им силу» требовали от властей не только представители правых кругов Израиля, но и многие сторонники умеренных и даже левых партий. Но главными поборниками «немедленного наказания» для палестинцев выступали еврейские поселенцы. Их городки, расположенные на территориях Палестинской автономии, подвергались постоянным минометным обстрелам. Стреляли и по автомашинам поселенцев, направлявшимся на работу в Иерусалим, или обратно – домой. Похороны троих поселенцев, убитых в автомашинах, вылились в настоящую антиправительственную политическую акцию с требованиями к премьер-министру Ариэлю Шарону «либо решать проблему безопасности для граждан Израиля, либо уходить». То есть какой-то бесспорной и всепоглощающей поддержки главы израильского правительства населением, как это было всего несколько месяцев назад, уже не наблюдалось.
