– Хорошо, Николай Сергеевич, – ответил водитель, – не беспокойтесь, все сделаю без замечаний.
Николай Сергеевич кому-то махнул рукой, и вскоре подъехала четырехколесная облегченная повозка, запряженная двумя лошадьми. На передней скамейке сидел кучер с кнутом в руке.
– Садись, Ваня, на заднее сиденье рядом со мной, – сказал Николай Сергеевич, – они нас догонят. Давай, Боря, трогай, – обратился он к кучеру.
Две лошадки бодро побежали по грунтовой дороге. Вскоре они покинули станцию и покатились по хорошо укатанной степной дороге. Ваня с удивлением рассматривал все вокруг. Его занимали и степные пейзажи без привычного леса, и довольно крутые подъемы и спуски, от которых порой дух захватывало.
– Что, Ваня, страшно? – спросил Николай Сергеевич, увидев, как Ваня судорожно вцепился в подлокотник брички при очередном спуске.
– Мне просто жаль лошадей, которым очень трудно сдерживать бричку. Видите, они почти упали на задние ноги? – решил схитрить Ваня.
– Вижу, – сказал Николай Сергеевич, – если честно признаться, то я и сам боюсь. Совсем недавно вот так же ехала семья, кони не смогли удержать повозку, понесли, и все погибли. Но у нас лошади сильные, все будет хорошо, не трусь.
– А у вас там, где ты жил, нет таких спусков, подъемов? – спросил Николай Сергеевич.
– Нет, – ответил Ваня, не отпуская подлокотник брички.
Через часа полтора бричка, преодолев очередной спуск, въехала в районный центр Цебриково. Это было типичное село юга Украины с садами, виноградниками, дымилась труба какого-то завода, на центральной улице, по которой катились бричка, размещались несколько магазинов и районный Дом культуры – бывшая церковь.
На выезде из Цебриково бричку обогнала машина, на которой ехала семья Вани. С кузова автомобиля им помахали руками Володя, Оля и Люба, скорчив рожицы, радуясь, что они оказались впереди.
– Дядя Николай, – обратился Ваня к Николаю Сергеевич с обидой в голосе, – они первыми приедут?
– Ничего страшного, Ваня, – сказал Николай Сергеевич, – мы приедем с тобой вовремя. Им еще надо машину разгрузить, вещи занести в дом…
– А в каком доме мы будем жить? – поинтересовался Ваня.
– Я, думаю, – ответил Николай Сергеевич, – тебе понравится.
Остальное время в пути Ваня молчал, мысленно представляя, как он будет жить на новом месте, ходить в школу, познакомится с новыми друзьями…
Мысли его прервал голос Николая Сергеевича.
– А вот и наше село Макаровка, – сказал он, указывая на открывшиеся хаты села.
Село представляло из себя улицу с расположенными по обе стороны дороги, в основном глинобитными, домами.
Прокатившись по улице, бричка вскоре остановилась возле дома под крышей из камыша. Во дворе стояли маленькая летняя кухня-мазанка и колодец. Грузовик уже разгрузили, но он еще стоял во дворе дома. Здесь же были батько, Володя и незнакомые для Вани люди.
– Принимайте еще одного помощника, – сказал Николай Сергеевич, снимая Ваню с брички и здороваясь с теми, кто стоял во дворе дома.
Рядом с батьком стоял крепкий мужчина с загорелым лицом. Это был хозяин дома Дмитрий Павлович Шелест.
– Разгрузились? – спросил Николай Сергеевич, обращаясь к батьку.
– Николай Сергеевич, – ответил за батька Дмитрий Павлович, – разгрузиться-то разгрузились. Но как они разместятся семеро в одной комнате? И у меня теперь тоже семеро в одной комнате.
– Что делать, Дмитрий Павлович? В тесноте, как говорится, да не в обиде. Мы же с тобой обо всем договорились. Ведь не задаром к тебе подселяем людей, колхоз рассчитается зерном. Надо потерпеть с полгода, весной начнем строить дома в Новосветовке. Не только к тебе подселяем, ко многим другим семьям: приезжает ведь почти десять семей переселенцев, и у каждой из них есть для этого своя серьезная причина, – обняв за плечи Дмитрия Павловича, сказал Николай Сергеевич.
– Да я все понимаю! От того, что посыпаешь голову пеплом, волосы лучше расти не будут. У переселенцев дети, да еще и сироты, а у меня старики – отец с мамой, обоим уже под восемьдесят. Но не будем об этом говорить, вместе как-то переживем, – сказал Дмитрий Павлович, слегка улыбнувшись. – Давайте лучше поможем прибывшим быстрее расположиться, ночь скоро, с дороги надо им хорошенько отдохнуть.
Николай Сергеевич сел в бричку и уехал, а Дмитрий Павлович вошел в дом. Дом был построен из глины, замешанной с соломой. Это обычный строительный материал на юге Украины, называется саман. Леса здесь очень мало, и люди научились строить дома из подручного материала. Дом Шелестов представлял собой обычную, как здесь говорят, мазанку, состоящую из двух комнат и кухни.
Ваня остался во дворе и с любопытством рассматривал все вокруг. Двор был небольшой. На цепи сидела большая рыжая собака, приветливо вилявшая хвостом. На заборчике из глины возле летней кухни сидел большой черный кот. В летней кухне была открытой дверь, и в проеме дверей отсвечивал огонь керосиновой лампы. Ваня подошел к двери и заглянул вовнутрь кухни. Там горела печка, а за маленьким столом сидела бабушка с очень приветливым лицом. Это была баба Шура, мама Дмитрия Павловича.
– Заходи, мальчик, – сказала тихим голосом баба Шура. – Заходи, садись.
И она указала на маленький стульчик.
Ваня нерешительно остановился на пороге.
– Ну, смелее, – подбодрила его баба Шура, – не бойся.
Ваня переступил порог, вопросительно взглянув на бабу Шуру.
– Садись, – еще раз пригласила баба Шура. – Кушать хочешь? У меня есть теплая плацинда.
На кухне пахло чем-то вкусным, но Ваня отрицательно покачал головой, тем более что он понятия не имел, что такое плацинда.
– Тебя как зовут? – спросила баба Шура. – Ты говорить умеешь?
– Умею, – ответил Ваня. – Зовут меня Ваня.
– Замечательное имя, – улыбнулась баба Шура. – Возьми кусочек плацинды, я тебе сейчас и молочка налью в кружку. Садись на стульчик.
Ваня осторожно сел на краешек стульчика. Баба Шура дала ему кусок плацинды и кружку еще теплого молока. Ваня откусил кусочек плацинды. Это оказалось очень вкусным. Тонкое тесто, начиненное тыквой и творогом, пропитанное маслом, таяло во рту. Ваня от удовольствия даже зажмурился.
– Проголодался мальчик, – сочувственно проговорила баба Шура, глядя, как Ваня все с большим аппетитом откусывал кусочек за кусочком плацинды и запивал их молоком.
Глядя на Ваню, баба Шура не сразу заметила, что он босой. Ноги, покрытые толстым слоем пыли и грязи, казались как будто в обуви.
– Батюшки, – воскликнула баба Шура, – так ты еще и босой! У тебя нет обуви?
– Есть, – глядя из-подо лба, ответил Ваня. Есть у меня ботинки. Но в них я буду ходить в школу, когда станет холодно.
– Вот сейчас я налью теплой водички в тазик, и давай мыть ноги, – сказала баба Шура.
