– Ну, как там Сидор? – спросил батько, – знает, что брата убили?
– Знает, – ответил Клим, – ругается. Говорит, что он предупреждал дядька Романа, чем кончится его председательствование. Завтра на похороны он не придет.
– Говнюк, – сказал батько, – говнюком и остался.
– Пора ложиться спать, – промолвил батько, – завтра тяжелый день. Дети, всем спать.
Все разместились на кровати и печи. Ваня лег на свою лежанку и скоро уснул каким-то тревожным сном.
И снится ему сон. Как будто сидит он на ступеньке крыльца хаты. По тропинке идет дядько Роман с карабином на плече, с пистолетом в кобуре, висящей на поясе, и гранатами на том же поясе. Идет и улыбается.
– Здравствуй, Ваня, – приблизившись, сказал дядько Роман. – О чем задумался, казак? Кто дома есть?
– Доброе утро, дядьку Роман, – ответил Ваня. – Все пока что дома, здесь и ваша тетя Галя. Она вас ищет.
– А чего это я ей понадобился? – удивился дядько Роман. – Она ведь знает, что я ездил с солдатами бандеровский схрон с картошкой изымать. Ох, и картошки они на зиму запасли. Две машины загрузили. Пусть теперь зимой лапу сосут.
На крыльцо вышла тетя Галя. Увидев мужа, она, взяв руки в бока, сразу перешла в наступление:
– Явился! О детях не думаешь! Мало того, что сам по болотам прячешься, так ты еще и нас всех под бандитский топор подставляешь! А знаешь ли ты, власть, что два дня назад всю семью Татарчуков бандеровцы вырубили топорами, даже младенца в люльке, только за то, что они продали солдатам картошку. А ты схрон разорил! Да за это они всех нас уничтожат. И не только нас, но и семью брата твоего, Игната…
– Не кудахтай, курица, – ответил сердито дядько Роман. – Скоро им всем конец будет…
– Пока их всех выловят, они еще много горя принесут. Смотри, поймают тебя…
– Для них у меня есть противоядие – пули и гранаты. Я им живым не дамся, и они это хорошо знают. А на твои глупые слова на тебе дулю.
И дядько Роман, скрутив фигу, выставил ее в сторону жены. Тетя Галя двинулась в его сторону. Дядько Роман поспешно вышел со двора и стал за плетнем, поставив на него руку с фигой. Тетя Галя не стала выходить со двора, она скрутила две фиги в ответ и поставила свои руки тоже на плетень. Так и стояли они какое-то время друг против друга. Первым не выдержал дядько Роман.
– Галочка, и чего это ты сегодня такая сердитая? Дай мне лучше воды попить, в горле все пересохло, – примирительно обратился он к жене.
– Что, пьянствовали, обмывали проведенную операцию? Ох, Роман, Роман! На фронте не навоевался…
– Галочка, ну что ты снова запричитала. Что же мне, смотреть, как эта погань людей уничтожает, детей топорами рубит? Не могу я на это смотреть. Погань бандеровская должна исчезнуть с нашей земли.
– Дай-то бог! Только боюсь я за нас и детей наших. Страшно, Роман, каждую ночь дрожу от страха.
– Не бойся, я всегда нахожусь рядом с хатой, ожидая непрошеных гостей.
Тетя Галя пошла в хату за водой. Воспользовавшись ее отсутствием, Ваня подошел к дядьку Роману.
– Дядьку Роман, возьмите меня с собой с бандеровцами воевать.
– Да рано тебе еще, Ваня, с врагами биться. Ты же и карабин не сможешь поднять.
– Смогу, – обиделся Ваня, – дайте мне его, сами увидите.
Дядько Роман снял с плеча карабин и одел его на плечо Вани. Ваня немного согнулся под его тяжестью, но вида не подал, что ему тяжело.
– Ну, а теперь шагай! – скомандовал дядько Роман.
Ваня попытался идти, но волочащийся по земле приклад карабина не дал ему это сделать.
– Вот видишь, – сказал Ване дядько Роман, – подрасти тебе еще надо, Ваня.
В этот момент из хаты вышла тетя Галя. Давая кружку с водой, она не удержалась сказать:
– Совсем ты с ума выжил, Роман. Ну, что нацепил на ребенка?
– Ничего, пусть привыкает. Он будущий солдат.
Ваня попытался снять с плеча карабин, но он выскользнул из рук и упал на землю. Ваня зажмурился, боясь, что карабин сам выстрелит от удара об землю, и проснулся.
«Что это было? Сон? – подумал Ваня. – Но ведь совсем недавно дядько Роман действительно давал ему поносить карабин. И ругались они с тетей Галей на нашем дворе… Нет, это сон… Ведь дядька Романа и тетю Галю убили…»
Ваня зажмурил глаза, пытаясь уснуть, отгоняя от себя это страшное известие…
Утром из города вернулся Володя вместе с районным начальством и двумя военными грузовиками с солдатами. Они подъехали к хате родителей Вани. У некоторых солдат, кроме оружия, были еще и духовые инструменты. Из кабины одной из машин вышел офицер и скомандовал солдатам покинуть кузов машин. Солдаты спрыгнули на землю и стали разминать затекшие ноги, закурили.
Было раннее утро, но Ваня уже проснулся и вышел во двор. Он с любопытством рассматривал машины и солдат, одетых в военную форму, на голове у них были пилотки с красными звездами. С кабины другой машины вышел человек в гражданской одежде.
– Мальчик, – обратился он к Ване, – папа дома?
– Нет его, – ответил Ваня.
– А мамка?
– В хате.
– Скажи ей, пусть выйдет.
Ваня забежал в хату и сказал маме, что дядя из машины просит ее выйти во двор. Мать поставила ухват в угол около печи и вышла на крыльцо.
– Здравствуйте, – сказала она, – обращаясь к человеку в гражданском.
– Хозяйка, – сказал он, – я заместитель председателя районного совета Николай Иванович Приходько. Где ваш хозяин?
– Муж с сыном пошли к плотнику забрать гробы, – ответила мама. – Да вот они везут их на велосипедах.
Батько и Клим подошли к хате, приставив велосипеды с гробами к плетню.
– Здравствуйте, – поздоровался батько.
– Здравствуйте, – ответил Приходько. – Примите наши соболезнования.
– Спасибо, – сказал батько. – Хорошо, что приехали. Никто помочь не хочет, все боятся. И когда только все это закончится? На фронте и то не было так страшно, как теперь дома. Не столько за себя, сколько за детей. Ведь никого не щадят бандиты.
– Закончится, – сказал Приходько, – недолго осталось. Командуйте, что надо делать.
– Давайте отвезем гробы к хате Романа. Надо несколько человек, чтобы помочь уложить в гробы Романа и Галю. Пошлите на кладбище человек пять-шесть, пусть выкопают одну общую на двоих могилу.
Офицер отправил шесть человек на кладбище. Одна машина с солдатами уехала тоже на кладбище, другая, в которую сели батько и Клим, уехала к хате дядька Романа. Ваня тоже хотел залезть в кузов к солдатам, но батько не дал ему этого сделать, попросив помогать дома маме. С неохотой, но пришлось ему с этим согласиться, хотя так хотелось прокатиться по селу в машине. Пусть позавидовали бы ему эти кныши!
