В 1786 году Калиостро заключили в Бастилию по одному темному делу, касающемуся мошенничества с продажей ожерелья королевы Марии Антуанетты, но суд его оправдал, и он уехал из Франции, проклиная королевскую чету и предрекая скорое крушение французской монархии. Возможно, что для этих утверждений он имел более веские основания, чем предсказания духов, но эти предсказания сбылись с поразительной точностью.
Правительство было уже не в состоянии контролировать положение в стране. Во многих местностях Франции начались беспорядки. Кризис в промышленности и в торговле совпал с неурожаем 1789 года, двор же в это время продолжал предаваться кутежам и развлечениям, что вызывало ненависть населения. Ярость голодной толпы, искусственно подогреваемая созданным хаосом, обрушилась на представителей власти.
Напряжение в обществе достигло предела. Король искал выхода. Чтобы сломить оппозицию, он ограничил деятельность парламента и приказал арестовать наиболее видных деятелей оппозиции, но под давлением усиливающихся беспорядков вынужден был капитулировать и восстановить парламент, который отказался повиноваться королю.
17 июня собрание депутатов буржуазного третьего сословия объявило себя Национальным собранием, а 9 июля – Учредительным собранием. Король был вынужден признать его власть. Но кто-то из них рано или поздно должен был уйти. Слух о возможном разгоне национального Учредительного собрания послужил поводом к всеобщему восстанию в Париже 13 и 14 июля. Толпа народа захватила крепость-тюрьму Бастилию. В городах восставшие смещали старые органы власти и заменяли их новыми – буржуазными муниципалитетами. Спешно создавались отряды вооруженной национальной гвардии.
26 августа 1789 года Учредительное собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина. Были уничтожены все сословные привилегии, проведена гражданская реформа церкви. Новая власть вступала в свои права, уже с беспокойством посматривая на опасное буйство народа.
Королевская чета, надеясь спасти трон, старалась ускорить австро-прусское вторжение во Францию, но действия короля, мечтавшего об иностранной интервенции, были взяты под неусыпный контроль.
«В Париже революция. Династия Бурбонов пала вместе с разрушенным бушардоновским памятником Людовику XV, – с воодушевлением говорили Фальконе навещавшие его художники. – Для народа наступает царство свободы, равенства и справедливости!» Скульптор лишь философски улыбался: «Свобода и равенство – понятия несовместимые, и никто еще не знает, что есть справедливость. Франция сокрушает старое, не задумываясь над тем, а будет ли новое лучше старого. Рушатся королевские династии, повержены прежние кумиры, но где гарантия того, что освободившееся место не займут новые тираны, еще хуже прежних?»
Силы постепенно возвращались к Фальконе. Он еще не поднимался со своей постели, но болезнь понемногу отпускала его, и он готов был снова бросить вызов судьбе. Но не успел он подумать об этом, как ангел возмездия опять появился перед ним. Однажды дверь его комнаты отворилась, и на пороге появился Луи. Почти четверть века прошло с тех пор, как они расстались на пристани, где ждала отплытия «L’Aventurier», но время будто не коснулось его, лишь слегка посеребрив виски.
– В Париже почти разрушена церковь Святого Рока, – сообщил он Фальконе. – Погибло все, что было сделано вами для ее украшения: разбита мраморная статуя Спасителя, уничтожены фигуры в капелле Святой Девы.
Тень сожаления коснулась лица Фальконе. Он сделал слабое движение рукой, как бы успокаивая себя.
– Я так и не познал его до конца, – прошептал он.
Луи присел рядом с ним.
– Если бы я был скульптором, – произнес он, – то изобразил бы Святой Рок в образе-символе противоборства Бога и Дьявола в душе каждого человека. В этой борьбе состоит смысл, главная загадка и разгадка жизни, цель, причина и следствие человеческого существования, то, над чем тысячелетия бьется мысль философов. Но на протяжении тысячелетий философы лишь подтверждали свою беспомощность перед великой тайной бытия. Помните, когда-то я самонадеянно пытался победить веру разумом? Я говорил о том, что христианство должно из веры превратиться в убеждение. Мои усилия оказались напрасными. Эта задача оказалась мне не под силу, и я не знаю, под силу ли она вообще кому бы то ни было. Теперь я думаю, что лишь в вере и сомнении – суть. Грех влечет за собой страдание. Как резец обрабатывает мрамор, так и страдание совершенствует душу и приводит к Богу. Грех – от сомнения, но лишь через сомнения, грех и страдания человек приходит к Богу. В страдании – путь человека к Богу. Ад и рай существуют на земле, и у каждого человека свой Апокалипсис, свой Страшный Суд.
– Какое это имеет значение теперь, – философски заметил Фальконе. – Святой Рок мне не удался, и я не жалею о том, что он разрушен. Гораздо больше меня взволновала бы участь памятника в Петербурге. Но он, кажется, твердо стоит на своем основании. Он победил – нужно ли мне что-то еще?
Луи печально улыбнулся:
– Нет ничего в мире, твердо стоящего на своем основании, – сказал он. – Победит не тот, кто сильнее, не тот, кто умнее, не тот, кто добрее, не тот, кто прав. Победит Святой Рок. В этом – истина.
Фальконе побледнел. Тревожное предчувствие охватило его. Полученные вскоре известия оказались для него роковыми.
В конце 80-х годов турецкое правительство вновь разорвало отношения с Россией, требуя возвратить Крым, и порвало все заключенные на этот счет договоры. Претензии турок поддержала Швеция. Стало известно, что на западной границе России шведский король готовится к высадке десанта, намереваясь выжечь Кронштадт, и идти на Петербург, чтобы разрушить созданный Петром город и опрокинуть воздвигнутый ему монумент.
Скульптор был потрясен. Почти без памяти лежал он на своей постели, как громом пораженный этим известием. Уничтожить памятник Петру? Нет, лучше смерть! Сознание медленно покидало его. Красная пелена застилала глаза, в ушах стоял погребальный звон…
21 января 1791 года Фальконе не стало. Его похоронили в церкви Святого Рока, для украшения которой он так много потрудился в свое время. Через полгода Колло покинула охваченный волнениями Париж, чтобы навсегда поселиться в Нанте. 22 июня 1791 года, выехав из Парижа, в местечке Варенн она встретила короля Людовика XVI, которого под конвоем направляли в столицу национальные гвардейцы. Король пытался бежать, чтобы пробраться в Лотарингию, где стояли верные ему войска, но был схвачен и возвращен в Париж, чтобы через восемнадцать месяцев, 21 января 1793 года, взойти на эшафот. Спустя девять месяцев, обвиненная в государственной измене, подстрекательстве к гражданской войне и в самых низких преступлениях против нравственности, за ним последовала и королева Мария Антуанетта.
Россия тогда избежала ужасной участи Франции, хотя распространение либеральных мыслей, начавшаяся критика церкви и монархических устоев имели много общего с происходящим во Франции. Многие были склонны видеть причину беспорядков в зловредных кознях английских масонов, указывая императрице на одинаковую систему их закулисных действий во Франции и в России. Екатерина, до сих пор благодушно взиравшая на усиление масонских организаций в России, напуганная разворотом событий во Франции, повелела прекратить деятельность всех масонских лож в России. Наиболее видные представители масонства были сосланы в Сибирь и заключены в крепости.
