Месяц назад я ездил в Киев, там Арина проходила преддипломную практику. Ее поселили в общежитии, а я остановился у маминой сестры. Весна, зелено, всё расцветает, в воздухе плывут нежные ароматы проснувшихся растений. Мы гуляли по улицам и паркам – наконец-то вдвоем. Когда я приходил к ней в гости, родители всегда или должны были вот-вот прийти, или уже были дома, и наши объятия заканчивались поцелуями, остальное полное табу, без обсуждения, просто нет и всё. И конечно, надежда провести вместе ночь меня не покидала.
– Ты живешь одна в комнате? – спрашиваю как бы небрежно.
– Нет, с еще одной девушкой, она не местная.
Судя по ответу, она всерьез полагает, будто мне интересно, с кем ее поселили. Похоже, приглашения в гости я не дождусь.
– Я скучал без тебя, хотелось побыть подольше вдвоем. Ты не можешь попросить её переночевать у подруги? Я ж всего на сутки прилетел. – Обнял её, заглянул в глаза, раскосые, голубые, большие и умные.
– Не знаю, это неудобно. Мы же можем гулять всю ночь.
Она отвечала, как бы оправдываясь, но не объясняя, почему. Почему неудобно? Почему опять не сейчас? Мы, конечно, можем, подумал я, мы уже встречаемся полгода. И всё это время я, как подводная лодка, погружаюсь на дно, пережидая пока взрывы бесконечных «почему» в надежде отыскать разгадку…
Вспомнилась Лена. Наше сближение происходило без напряжения, сопротивления, абсолютно естественно, и приносило чистую радость. Правда, когда она сообщила мне о предполагаемой беременности, я страшно испугался. Я считал, что абсолютно не готов к такому. Даже казалось, что страх этот передается мне откуда-то извне, словно по наследству. И даже узнав, что была всего лишь «задержка», преодолеть этот барьер я не смог. А потом родители увезли Лену в Америку, и наши пути разошлись окончательно.
Мы с Ариной гуляли по парку, яркие и близкие звезды смотрели на нас, а мы на них. Мы целовались, перекатываясь по высокой траве со спины на живот, и с каждым поцелуем чувство друг друга нарастало. В какой-то момент наши тела, как магнитом, притянуло друг к другу, и началась безумная скачка. Телам не мешало, что их хозяева одеты, стало очень жарко, дыхание срывалось. Наконец тела задрожали и замерли, и я почувствовал, что в брюках у меня тепло и мокро. И что с этим делать? И можно ли теперь считать, что у нас что-то было, или это не считается? Мы тихо лежали, потом поднялись и молча двинулись в сторону общежития. Я повытаскивал травинки, запутавшиеся у нее в волосах, поцеловал и пожелал спокойной ночи, хотя уже было ранее утро. Но ночь мы пропустили, а мне еще предстояло как-то добираться до тетушки, потом на вокзал… Мы часами висели на телефоне, междугородные счета грозили разорить семью, и я полетел, и уже надо было обратно, и ничего не изменилось. И что всё это значит? Видимо, после свадьбы. И кто это придумал, безумие какое-то! Почему всё повторяется? Почему у них после свадьбы, и не получилось, а у меня … я уже готов смириться, только пусть получится, мы ведь любим друг друга.
Скоро уже нужная улица, ещё раз смотрю на карту, немного волнуюсь. Семья с традициями, профессорская дочь; мне дали понять, что пора официально попросить ее руки дочери – всё, как полагается. А у меня от этого всё внутри цепенеет, все эти ритуальные пляски меня выводят из себя. В конце концов, ладно, справлюсь.
Останавливаюсь у небольшого деревянного дома, с виду уютного и ухоженного. Стараюсь припарковаться так, чтобы потом не переставлять, пугая окружающих.
Меня встречает Виктор Иванович, чем-то похожий на Пьера Безухова, поправляет очки, улыбается. Выхожу из машины, обнимаемся.
– С приездом! Лариса Васильевна с Ариной ушли гулять на взморье, скоро вернутся. Бери вещи, провожу тебя в твою комнату.
Комната мне досталась небольшая, светлая. За окном сосны, стриженый газон, зеленая изгородь. Кровать явно односпальная.
– Это комната сына хозяев дома, он актер, сейчас живет отдельно.
Аринин папа говорил мягко и размеренно, немного задумчиво. Казалось, он где-то в своих мыслях – студенты, аспиранты, защиты диссертаций, ученые советы, конференции, написание статей и книг и ещё много всего.
Про актера я уже слышал, видел даже конверты писем. Судя по всему, у них с Ариной был роман, но об этом никто не упоминал, кроме Арининой мамы, отметившей, что мальчик очень перспективный и так заботливо относится к её дочери. Как-то я помогал Арине наводить порядок в их квартире, и мы нашли видеозаписи. Решили посмотреть – а там её мама раздевается перед камерой, и не случайные кадры, а постановочная съемка. Арина в шоке молча выключила проигрыватель, и мы никогда к этому не возвращались. Однако, для меня это приоткрыло занавес над жизнью этой женщины, и при встрече с ней я всегда чувствовал второе дно.
Пока я разбирал вещи и осматривал комнату, вошла Арина. Она поцеловала меня, но достаточно сдержанно – у нее спиной стояли родители. Надо привыкать к своей будущей семье, ведь она часть их, а они часть её, и мне придется это принять.
– Здравствуй, скоро будем ужинать. У нас есть немного времени, пойдём прогуляемся, – быстро проговорила она.
Арина уверена в себе, мягко спадающие на плечи волосы оттеняют легкий загар. Она берет меня за руку, вытаскивает на улицу и вручает сумку с пляжными принадлежностями. Мы быстро идем среди красивых домов, за ними начинаются песчаные дюны с гордо устремленными в небо соснами. Ищем место, где разложить пляжные матрасы. Предлагаю разместиться в дюнах. Арина не возражает. Раздеваемся, Арина остается в купальнике, я – в шортах, плавки забыл взять. Мягкое солнце, мягкий матрас, её тело тоже мягкое, податливое, губы теплые. Дюна как ширмой отгородила нас от окружающего мира, шелковый песок стекает с её вершины тонкими струйками. Трудно остановиться, пальцы пробираются за треугольник лифчика и обхватывают грудь, нежную, упругую. Арина сильно прижимается ко мне, потом сдерживает мои руки и спокойно говорит:
– Пойдем поплаваем, и уже пора идти, нас ждут.
Она медленно поднимается на колени, а я продолжаю лежать, вставать неудобно.
– Иди, я тебя догоню.
Она улыбается, встает и вприпрыжку направляется навстречу волнам. Ветер подхватывает её волосы и провожает песчаным шлейфом. Песчинки бегут наперегонки, стирая грань между небом и дюнами.
Прохладная вода быстро меня остудила, и я с удовольствием делал сильные и быстрые гребки. Арина плавала, задирая голову над водой, и разлетавшиеся от меня брызги заставляли её отворачиваться, чтобы не сбить дыхание. Я поднырнул под неё и всплыл, легко касаясь её талии. Она положила руки мне на плечи, и обратный путь к берегу я проделал в роли подводного буксира, а она мерно покачивалась на волнах легкой шлюпкой.
Мы быстро выскочили из воды, дрожа от холода, растерлись полотенцем. Арина переоделась, а мне пришлось остаться в мокрых шортах, но дорога обратно пролетела быстро, а водные процедуры освежили и придали легкости.
– Мы вас уже заждались, всё на столе. Переодевайтесь, мойте руки и садитесь. – Энергичный голос Ларисы Васильевны сыпал указаниями.
