С помощью Вериного папы, у которого был тоже последней версии телефон, как у Евы, ребята распечатали свои фотографии на принтере и начали увлекательную работу по причудливым открыткам. Каждый остался с именным подарком на память.
День рождения был в самом разгаре. Николь совсем и не заметила, как музыка, звучащая из музыкального центра сначала перетекла в песне-поздравления Верочки с одиннадцатью свечками на шикарном шоколадном торте «Птичье молоко», фирменном блюде бабушки Веры, а потом утекла рекой в дивные застольные женские напевы про березы и мороз. Все это было так странно и диковинно, что Николь не играла с одноклассниками, а гуляла из комнаты в комнату со своей открыткой в руках, на которой было изображено ее счастливое лицо в веселых наклейках, и не могла наслушаться и насмотреться на необычный праздник.
– Надеюсь, тебе не скучно? – спросила младшая сестра Веры Соня.
– Ой, что ты! Мне так весело… – задумчиво пробормотала Николь, слушая дедушку Леню, сердито настаивающего на чудесном советском прошлом.
– И детей не кормили гнилыми овощами, – вставила свои пять копеек бабушка Наталья, а бабушка Вера ей поддакнула.
– Папа, – миролюбиво начала мама Веры, – просто ты был молод и влюблен в этот мир, как мальчишка, все тебе казалось розовым и прекрасным, как кажется нам сейчас и будет казаться нашим детям в их время. И никакой кризис, нестабильность этому не помеха. Даже в войну многие умудрялись сохранить это чувство, приравненное к таланту, – быть счастливыми вопреки всему.
* * *
А тем временем за окном стемнело, и белые снежинки сказочно усыпали темно-синее стекло, у камина папа Веры душевно пел под гитару как раз про такую мартовскую нежданную метель, ему подпевали облепившие его со всех сторон дети. Эту песню ребята разучили вместе с ним на Новый год, и взрослые мальчики уже пробовали сами бренчать на струнах.
Николь и сама не заметила, как оказалась на диванчике, устало задремав от всего этого непривычного ей гама, шума, игр, пирожков, мантов с тыквой, песен и тепла.
* * *
Мама Николь, приехавшая к назначенному времени, обнаружила свернувшуюся калачиком спящую дочь, крепко держащую в руках открытку, сделанную своими руками, с которой смотрело счастливое девичье лицо, и сильно удивилась, хотела было разбудить и увезти домой сонное чадо. Но родители Веры сначала уговорили оставить счастливую подружку до следующего дня, обещая накормить вкусным и полезным завтраком, например оставшимися мантами с тыквой, которые так неожиданно и к большому удовольствию Натальи Константиновны Прошкиной полюбились девочке, что она их слопала целую горку. А во-вторых, уговорили сесть за праздничный стол и отведать вкусностей, которые расхваливались со всех сторон теми, кто их наготовил. Уже через часок-другой мама Николь Жанна вспомнила юность в школьном хоре и проявила знатную память и замечательный голос, присоединившись к общему песнопению до глубокой ночи…
Как почетную гостью Николь уложили на самом лучшем месте, между близнецами Валей и Дашей, а Верочка с легкостью легла на полу со всеми остальными детишками, заботливо укрытыми бабушкиными стараниями несколькими пуховыми одеялами. Дети постоянно раскрывались, но бодрствующие сторожа не спускали с них строгих глаз и тут же вновь их укутывали.
Владика на всякий случай положили отдельно…
Конец сказочки
Алиса и Волшебный Папоротник
Алиса всегда знала, что она необычная девочка. Это было страшным секретом, но она думала, что является черной ведьмой… Да-да! Вы не ослышались! Именно черная ведьма. И на это имелись свои доказательства.
Сначала Алисе казалось, что она белая, но потом, прочитав все сказки в библиотеке отца, а также придирчиво рассмотрев под его огромной лупой все картинки волшебниц, девочка пришла к выводу, что она все-таки черная.
Феи и прочие добрые крылатые создания, исполняющие желания, конечно, были очень милыми и красивыми, но обладали, по мнению Алисы, одним нехорошим качеством: из-за своей доброты верили на слово всем подряд и тем самым совершали страшные ошибки, от которых страдали они же сами и добрые люди. К концу сказки добро, конечно, побеждало зло, и девочка, как все прочие дети, была этому очень рада, но в душе сочувствовала коварным королевам, бабам-ягам и всяким колдуньям. Ведь черная ведьма, если ее правильно попросить, могла наказывать врагов, а вот белая – нет. А порой защищать и охранять близких было ох как нужно, и тут уж кастрюлями да тыквами или мыльными пузырями не обойдешься, а вот метлой или парой грозных молний можно было бы быстренько навести порядок и прогнать негодяев. А еще, если честно, ей очень нравились мрачные и пугающие наряды колдуний и всякие там пауки с летучими мышами. Поэтому Алиса твердо решила, что она – именно черная ведьма. В будущем обещала себе быть справедливой и направлять свою злую силу только на плохих людей. Если бы старшие сестры узнали об этом страшном секрете, то засмеяли бы Алису, и ей волей-неволей пришлось бы превратить их в квакающих лягушек. Поэтому девочка жалела глупых сестер, старалась держать все в тайне. Записывала все свои мысли, а также колдовские рецепты в тайный дневничок, не разлучалась с ним ни на секунду и вообще больше слушала, чем болтала.
К своим восьми годам Алиса уже умела многое, например управлять погодой. Скажем, на улице было холодно и бонна умоляла одеть калоши и рейтузы, но маленькая колдунья ни за что не соглашалась, зная, что к концу прогулки распогодится. Ей, конечно же, никто не верил, и все пытались надавить на нее упреками и угрозами, но в запасе у Алисы были тяжелые колдовские заклинания, которые нужно было громко-громко кричать, чтоб они подействовали. От такого магического противостояния старшие сестры в ужасе закрывали уши руками, а бонна почти падала без чувств, и, конечно, такой магии никто не мог противостоять. Волшебный голос маленькой колдуньи заставлял няню смириться и идти гулять как есть: они – в осеннем, Алиса – в летнем. Каково же было удивление первых, когда через часок-другой солнышко выходило из-за туч и так по-летнему подогревало землю, что по возвращению бонна и сестры были похожи на взлохмаченных кикимор, а Алиса – на свежий огурчик, шагающий налегке.
Ради справедливости надо отметить, что погода не всегда слушалась Алису. Случались и промахи, но девочка понимала почему. Конечно же, из-за молодости и неопытности. Вот подрастет – можно и тучи руками развести, и молнию пустить, а с большой практикой Алиса и вовсе надеялась повторить декабрьские морозы и сугробы как на Рождество, скажем, в сентябре или марте, когда на улице появляется отвратительная слякоть и серость. Вот будет здорово! Вот обрадуется мама, любившая этот волшебный праздник больше всех остальных.
Также Алиса могла читать мысли других людей. Это было ее излюбленным занятием – притвориться невидимкой где-нибудь в углу и слушать разговоры взрослых, а заодно и читать их мысли.
Это было нелегким занятием, поэтому в дневничке существовал отдельный раздел, куда Алиса записывала то, что не понимала. Поначалу девочка переспрашивала все это у бонны, но та так удивлялась вопросам, порой охая и пугливо прикрывая рот рукой, что пришлось прекратить подобные расспросы. Но маленькая волшебница надеялась, что во взрослой жизни все это разрешится само собой. Ведь она не понимала взрослых лишь потому, что была ребенком. А это затруднительное неудобство должно было исчезнуть через каких-то десять-пятнадцать лет. Алиса была очень терпеливой, поэтому аккуратно записывала «непонятности» в тетрадку в надежде найти ответы на них в будущем.
