Или она ошибалась?
Странная реакция Макса не давала ей покоя.
Небольшая уборка в комнате не может являться причиной столь необузданной ярости.
Да.
Он агрессивен и груб, ей лучше держаться от него подальше.
Когда головокружение окончательно отпустило, Кара аккуратно собрала и сложила в чемодан вещи, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на ком в горле и горячие слезы, подступавшие к глазам.
Она понимала, что ей очень повезло найти работу у такого блестящего специалиста, как Макс, да, кроме того, остаться жить в его доме. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Хотя она не собиралась скрыться, трусливо поджав хвост. Придется еще раз смело взглянуть в глаза Максу, иначе она никогда себе этого не простит. Это не он выгоняет ее, а она уходит по собственному желанию.
Глубоко вздохнув, Кара распрямила плечи и натянула на лицо привычную маску спокойствия и уверенности.
Что ж, пришло время для последнего противостояния с ним.
Кара нашла Макса в той же комнате, где и оставила. Он сидел на кровати, обхватив голову ладонями и бессильно опустив плечи.
Когда она вошла, он взглянул на нее с выражением такой муки на лице, что Кара растерялась.
Что происходит? Она думала, что он все еще злится, а он выглядит совершенно разбитым.
Неужели сожалеет о том, что наговорил?
Внутренне одернув себя, она сделала шаг ему навстречу. Это уже не имеет никакого значения, ему не удастся загладить последствия своего ужасного поведения. Уже не первый раз он относился к ней с пренебрежением, и она больше не собирается это терпеть.
Расправив плечи, Кара подошла еще ближе, чувствуя, как от напряжения трясутся колени.
– Так больше продолжаться не может, Макс. Я не могу жить в доме, где постоянно опасаюсь что-то сделать не так и разозлить вас. Не знаю, в чем я провинилась и что заставило вас вести себя со мной подобным образом, однако не позволю вам и дальше унижать меня. Больше не желаю быть жертвой. – Она с трудом перевела дух. – Я ухожу. И с работы тоже.
В его глазах вспыхнуло раскаяние, и ее сердце болезненно сжалось. Кара понимала, что должна быть сильной и наконец прекратить эти мучения.
– Прощайте, Макс, и удачи!
Она отвернулась, пряча навернувшиеся на глаза слезы. Ей показалось, или пружины кровати заскрипели?
Макс резко встал. Но Кара не обернулась.
Она уже почти спустилась, как вдруг услышала его голос за спиной:
– Подождите, Кара!
Повернувшись к нему, она выставила вперед руку, предупреждая, чтобы он не приближался к ней. Неожиданно для себя поняла, что, несмотря на гнев, она отчаянно желала услышать от него слова раскаяния и сожаления, желала поверить, что на самом деле он не чудовище, каким она привыкла его считать.
– Я больше не могу ходить вокруг вас на цыпочках, Макс. Я больше этого не выдержу.
У нее просто не осталось сил.
Он неуклюже опустился на верхнюю ступеньку и положил локти на колени. Вся его поза выражала отчаяние.
– Не уходите, – тихо попросил он.
– Я должна.
Подняв голову, он уставился на нее невидящим взглядом:
– Я знаю, что последнее время вел себя ужасно. Здесь дело не в вас, Кара, а лишь во мне. Пожалуйста, выслушайте меня. Я должен объяснить, что происходит, чтобы вы не думали, будто в чем-то виноваты. – Он вздохнул и провел ладонью по волосам. – Меньше всего я хотел, чтобы это произошло.
Кара помедлила. Почему бы и не выслушать его, ведь тогда она сможет понять, почему у них ничего не получилось, и уйти со спокойной душой.
Между ними повисла неловкая тишина.
– Хорошо, – наконец согласилась она.
Макс кивнул:
– Спасибо. – Поднявшись со ступеньки, он махнул рукой вниз: – Давайте спустимся в гостиную.
Кара уселась на краешек дивана, думая, что он устроится в кресле напротив, но Макс удивил ее, устроившись рядом. Откинулся на подушки, шумно вздохнул, и от этого звука по ее телу побежали мурашки.
– Все это покажется вам странным.
Кара повернулась к нему и нахмурилась.
– Итак. – Она и не пыталась скрывать волнение в голосе.
– Эту комнату не убирали с тех пор, как полтора года назад умерла Джемайма, моя жена.
Ледяной ужас сковал тело, мурашки побежали по телу и, словно тысячи раскаленных иголок, впились в кожу.
– А мне казалось, вы говорили… – Все поплыло у нее перед глазами. – Вы никогда не рассказывали… – Кара отчаянно пыталась подобрать нужные слова. Все неожиданно встало на свои места: его постоянно мрачное настроение, нежелание говорить о своей жизни, страшный гнев, когда она трогала его вещи. Боль пронзила ее сердце.
Это дом его жены.
Макс отвернулся и уставился на противоположную стену. Выпрямился и сжал кулаки, из последних сил пытаясь быть откровенным.
– Я просто не мог заставить себя там убрать.
Он умолк. Кара заметила, как беспомощно поднялись и опустились его плечи.
Он глубоко вздохнул:
– Я имею в виду постель. Она по-прежнему хранила ее запах. Я позволил ее матери забрать одежду и личные вещи Джемаймы, но постель принадлежала только мне. Это последнее место, где мы были рядом, прежде чем я потерял ее. Прежде чем она умерла.
– О господи, Макс. Мне так жаль. Я и понятия не имела.
Он сухо усмехнулся:
– Откуда вам об этом знать? Я изо всех сил старался избегать этого разговора с вами. – Он поморщился. – Просто, честно говоря, разговоров об этом хватило на всю оставшуюся жизнь. Мне почему-то казалось, что, если вы ничего не будете знать, я смогу притвориться, что в моей жизни и не было места этому ужасу. С тех пор как я потерял Джемайму, меня спасала только работа, и вот теперь появились вы, абсолютно нормальная и жизнерадостная, встряхнули мой привычный мир, полный печальных воспоминаний и боли.
Он снова обернулся к ней:
– Мне следовало все вам рассказать, Кара, особенно после того, как вы переехали сюда, но никак не решался. – Он умолк и с трудом сглотнул ком в горле. Боль в его глазах казалась невыносимой.
Кара не выдержала и ласково коснулась его руки. Он нахмурился, взглянув на ее руку, и, казалось, воздух раскалился от странного, неожиданно вспыхнувшего притяжения между ними.
Ощутив жар, исходивший от его тела, Кара смущенно отдернула руку и положила ее на колени.
– Очень мило с вашей стороны считать меня нормальной, – заметила она с улыбкой, надеясь, что легкомысленное замечание позволит сгладить неожиданно возникшее между ними непонятное напряжение.
