Он бросил взгляд на брата, который уже смотрел на него.
– Я был не в курсе твоего интереса, Лео, – проговорил Сандро.
Будь жив их отец, Лео неохотно ждал бы своей участи. Так привык думать Сандро. Но что, если слово «неохотно» неприменимо к брату?
– Я всегда интересовался политикой государства, – ответил Лео. По его интонации было невозможно понять, что стоит за этими словами. – Я хотел быть готовым…
– К тому, чтобы стать королем, – закончил за него Сандро.
Молчаливое напряжение окутало комнату.
– Да, – отозвался Лео.
Воздух был словно заряжен электричеством. Почему Лео не признался раньше? Зачем скрывал от него то, что знали все остальные?
– Я с радостью пересмотрю твои предложения, – сказал Сандро после паузы. – Мне интересно знать, какие они.
Что-то изменилось в лице Лео. Какая-то печаль отразилась на нем.
– Конечно, – ответил он. – Я попрошу помощницу принести тебе все документы.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Взгляд обоих был хищным, почти враждебным. Сандро первым отвел глаза, и собрание продолжилось.
Три часа спустя Сандро сидел в кабинете отца, пытаясь собрать воедино все, что узнал.
Итак, пятнадцать лет назад Лео думал, что станет королем. Сандро исчез с горизонта, отказался от наследства, был предан забвению. И Лео стал готовиться к управлению страной. Но вот Сандро вернулся и разрушил все планы родного брата.
Он опустил голову на руки. Четыре часа Сандро читал предложения Лео – тщательно продуманные планы по экономике и энергетике страны. С уходом отца Лео намеревался направить политику страны в совершенно новое русло.
Но вот вернулся Сандро, и мечты брата пошли прахом.
Голова Сандро кружилась от внезапных осознаний. Вырисовывалась причина прохладности их отношений с братом, которого Сандро когда-то любил больше всех в своей жизни. С братом, который в детстве поклонялся ему, как герою. С братом, которого он оставил из-за душевной обиды на отца.
Но главное – с братом, который мог стать великим королем.
Лучше, чем он сам.
Почему Лео ни разу не упомянул о своих планах? Когда Сандро вернулся, Лео ни словом не выказал протеста. Он ушел в тень так быстро, что Сандро воспринял это как облегчение. Сандро спроектировал собственные чувства на брата без учета того, как Лео мог измениться за эти годы.
Но что теперь?
Теперь в тень должен уйти Сандро, позволив брату управлять страной. Как он того заслуживал. Кабинет министров поддержит такое решение. Даже на этой встрече было видно, с каким уважением они встречали каждое слово Лео.
А если королем будет брат…
То Сандро будет свободен! Не об этом ли он мечтал всю жизнь? Он сможет вернуться в Калифорнию, снова взять бразды правления в компании. Просто быть собой.
Но почему от этой мысли сжались его кулаки?
Сандро знал почему. Из-за Лианы. Лиана вышла за него замуж, только чтобы стать королевой. Вот реальность, которую он отказывался принять уже несколько недель.
Недель. Они провели вместе лишь эти несколько недель. Что они в сравнении с пятнадцатью годами, когда Лео отдавал всего себя монархии? Когда между братьями не было соперничества.
Раздался стук в дверь, и Сандро резко поднял голову. Пару секунд он не мог сфокусировать взгляд – вся комната была словно в тумане.
– Войдите.
– Сандро, – произнес Лео, входя в комнату.
Увидев брата, Сандро почувствовал, как комок напряжения нарастает в его груди. Каждый мускул напрягся до боли так, что он с трудом выговорил слова:
– Почему ты мне не сказал?
Лео тихо закрыл дверь и прижался к ней спиной:
– О чем именно?
– О том, как ты трудился все пятнадцать лет…
Лео поднял брови:
– Ты думал, я все пущу на самотек?
– Нет, но… – Сандро запустил руки в волосы и покачал головой. – Я думал… Я не знаю, что я думал.
– В том-то и дело, – ответил Лео. И к Сандро, как гром среди ясного неба, пришло осознание. Брат злился, брат был обижен на него. Это была злоба, которой Лео долго не давал выхода. Которая лишь теперь стала рваться наружу. Однако внешне брат оставался совершенно спокойным, и в голосе его не слышалось ни нотки обиды. – Ты просто не думал об этом. Не думал обо мне и о том, что я тут делал все пятнадцать лет твоего отсутствия. Но ты не думал обо мне и когда вернулся.
Сандро не моргая смотрел на брата. Прилив стыда и горести нахлынул на него.
– Лео, это неправда. Я думал о тебе.
– Да, мимоходом. – Впервые в голосе Лео послышался легкий сарказм. – Между делом. Вспомни, ты даже не попрощался.
Сандро опустил взгляд. Ему действительно не было прощения.
– Я виноват, – тихо сказал он. – Это было ошибкой. Я повел себя не по-братски.
– Утоли мое любопытство, Сандро. Скажи, почему ты все-таки уехал? Не справился с грузом ответственности?
– Можно сказать и так. Я искренне считал, что потеряю себя, если останусь. Я больше не мог терпеть эту ложь и притворство.
– Я тоже не мог, – пожал плечами Лео.
– Знаю. Ты имеешь право думать, что я специально сбросил все это на тебя. Но это не так. Когда отец лишил меня наследства, у меня не осталось выбора. Мне просто не осталось здесь места.
– Он лишил тебя наследства уже после того, как ты сказал, что уезжаешь, – заметил брат, пристально глядя на Сандро.
– Я блефовал, – признался Сандро и ощутил столь знакомую боль в груди. – Я хотел, чтобы он признал… Господи, я даже не знаю, что он должен был признать. Наверное, что я ему нужен. Что он любил меня. – Сандро стиснул зубы и усиленно заморгал. – Глупо, я знаю.
Он не мог поднять взгляд на Лео. Боялся увидеть на лице брата упрек или жалость.
– Не глупо, – ответил Лео после недолгой паузы. – Скорее, наивно. Наивно было искать в нем хоть что-то хорошее. Это был самый эгоистичный человек, которого я знаю.
– А я до сих пор не могу поверить, что не видел этого. Черт возьми, мне было уже восемнадцать лет. Зато ты разгадал его сразу, да? В то время как я убеждал себя в его доброте. В том, что он любит меня.
Лео развел руками:
– Я всегда был циничнее тебя.
– Прости, – сказал Сандро, чувствуя вину и сожаление каждой клеткой своего тела. Ему хотелось, чтобы брат сейчас ощущал то же самое. – Я должен был поговорить с тобой. Все объяснить. А когда я вернулся, то должен был спросить о твоем желании стать королем.
– Это не передача эстафеты, Сандро. Отец выбрал тебя. Он никогда не думал обо мне как о преемнике.
