Многие книги рассказывают историю о том, как после занятия арабами Александрии халиф приказал уничтожить огромную библиотеку, обосновывая это тем, что, если в книгах говорится то, что уже есть в Коране, они бесполезны, а если то, чего нет, они вредны. Критические исследования показали, что эта история совершенно необоснованна. Ни в одной из ранних летописей, даже христианских, ни словом не упоминается это предание, которое впервые возникает лишь в XIII веке, да и в любом случае огромная библиотека Серапеума уже погибла из-за внутренних раздоров, еще до нашествия арабов.
Арабское наступление на горные территории к северу и востоку от Плодородного полумесяца, населенные не семитоязычными народами, осуществлялось гораздо медленнее и гораздо труднее. На Иранском плоскогорье сопротивление не прекращалось в течение многих лет, и весь Хорасан в Восточном Иране был окончательно занят уже в правление Муавии. В Анатолии трудности оказались непреодолимыми, и по сей день предгорья Таврических гор отмечают северный предел земель, где говорят по-арабски.
Стратегия, которую арабы применяли в крупных завоевательных кампаниях, определялась использованием мощи пустыни, и ее принципы поразительно напоминают применение морской мощи современными империями. Арабы хорошо знали пустыню и легко передвигались в ней, в отличие от своих врагов. Они умели использовать ее в качестве средства коммуникации, для получения снабжения и подкреплений, а также для безопасного отступления в критической ситуации. Не случайно в каждой из завоеванных провинций арабы создавали опорные базы в городах на границе между пустыней и возделанной землей, используя имеющиеся города, например Дамаск, если они находились в подходящих местах, или при необходимости создавая новые, например Куфу и Басру в Ираке, Фустат в Египте, Кайраван в Тунисе. Эти гарнизонные города были гибралтарами и сингапурами древней Арабской империи. Там арабы расквартировывали свои войска, и города-гарнизоны на протяжении всей эпохи Омейядов оставались главными центрами арабского правления. Эти города – амсары, как их называли в арабской истории, – сыграли важную роль в создании и укреплении арабского влияния на завоеванных землях. Будучи меньшинством в провинции в целом, арабы составляли подавляющее число в амсарах, где арабский стал главным языком. Они служили рынками для сельскохозяйственной продукции из соседних районов, и через них арабский язык распространился по окружающей местности. Вскоре вокруг всех арабских гарнизонных городов образовались внешние районы ремесленников, лавочников, служащих и мастеровых из числа покоренных жителей, обеспечивавшие потребности арабских правителей и их армий. Переселению людей из сельской местности в эти города способствовало дискриминационное налогообложение земледельцев-немусульман и падение цен на сельскохозяйственную продукцию, которое должно было произойти в результате масштабного бесплатного распределения доходов в натуральной форме среди арабских завоевателей.
Первоначально великие завоевания были экспансией не ислама, но арабской нации, которую давление перенаселения на родном полуострове заставляло искать выход в соседних странах. Это одна из ряда миграций, снова и снова уводивших семитов в Плодородный полумесяц и дальше. Арабская экспансия была не столь внезапной, как может показаться на первый взгляд. В периоды, когда плотина, удерживавшая арабов на их полуострове, была слишком крепкой, чтобы прорваться, давление перенаселения частично облегчалось за счет постепенного проникновения арабских элементов в приграничные земли. В то время как большая часть населения обоих концов Плодородного полумесяца говорила на разных формах арамейского – семитского языка, родственного арабскому, но отличному от него, есть много данных в пользу проникновения арабов в VI и VII веках, в частности в бассейн реки Евфрат, Палестину и на юго-восток Сирии. В византийских городах Босра и Газа, если взять их для примера, проживала значительная доля арабов еще до завоевания, и нет никаких сомнений, что завоеватели нашли многих своих сородичей, которые уже обосновались в ближайших из завоеванных ими стран.
Первые авторы, и мусульманские, и христианские, придавали центральное значение религиозному аспекту завоеваний, и, возможно, некоторые современные ученые его недооценивают. Каэтани утверждал, что его значение заключается во временных психологических изменениях, происходивших у народа, непривычного к какой-либо дисциплине, желающего, чтобы его уговорили, но не чтобы им командовали. На какое-то время это придало им большую уверенность в себе и сделало их более податливыми для контроля. В завоевательных войнах религия была символом арабского единства и победы. Важность светского аспекта завоеваний отражена в их выдающихся деятелях – людях типа Халида и Амра, чей интерес к религии, как следует из летописей, был поверхностным и утилитарным. За несколькими исключениями, набожные индивиды играли лишь несущественную роль в создании Арабской империи.
Арабские историки последующих веков сообщили нам множество подробностей об администрации, созданной Умаром для новой империи. Однако, как выявила современная критика, а если говорить конкретнее, как следует из многих тогдашних административных документов, дошедших до нас с первого века ислама в египетских папирусах, в основном их история является проекцией в прошлое условий более поздней эпохи. Первыми халифами в этой связи двигали практические соображения; сами они не считали необходимым определять термины и функции или формулировать принципы, и при исследовании их деятельности следует основываться на простых фактах. Их политика в основном определялась интересами арабской мусульманской аристократии, возникшей в ходе завоеваний, и в большой степени формировалась поведением командиров и правителей. Во-первых, арабы сохранили персидский и византийский аппарат и административный персонал и даже прежние монеты. Вскоре после 640 года, как говорит арабская историографическая традиция, Умар, понимая необходимость новых мер, учредил систему, при которой вся империя перешла, так сказать, в доверительное управление мусульманской общины с халифом в качестве попечителя. У разных завоеванных провинций были разные законы и обычаи. Поскольку арабы переняли и в течение некоторого времени сохраняли прежние порядки, у них не существовало единого закона для всей исламской империи. Мусульманские традиции, включенные в трактаты о священном законе, проводили различие между теми провинциями, которые сдались безоговорочно, и теми, которые сдались на оговоренных условиях. Сирия и Египет сдались на условиях, и Умар был вынужден проявить уважение к местным обычаям. В Ираке, который сдался безоговорочно, у него была большая свобода действий.
Арабы занимали только государственные земли и земли врагов их правления. Другие землевладельцы, которые признавали новое правительство, сохраняли свои права собственности при условии уплаты определенных налогов. Конфискованные земли регистрировались и находились в ведении государства. Мусульманам разрешали покупать землю за пределами Аравии, и многие из них получили возможность арендовать государственную землю, что называлось катья (множественное число катай). Это могли быть сельскохозяйственные или мертвые земли, и во втором случае они обычно сопровождались государственной помощью в виде налоговых льгот. Умар нечасто делал подобные пожертвования, зато его преемники передали подданным много земли в собственность подобным образом. Мусульманские землевладельцы за пределами Аравии не выплачивали полного налога на землю, но после некоторых споров с них стали взимать гораздо меньший налог, называемый ушр, или десятина. Помимо небольшого религиозного налога на мусульман, все остальные налоги взимались с подданных-немусульман. К ним относятся джизья и харадж. Джизья упоминается в Коране, а харадж – нет. В последующие времена эти термины изменились и стали означать подушную подать с иноверцев и налог на землю. Однако при раннем халифате, хотя джизья, по-видимому, уже приобрела значение подушной подати, харадж все еще оставался общим термином для любого вида налога, им же называли коллективную дань, взимаемую арабами в качестве единовременной суммы от каждой области. Византийские и другие чиновники остались на своих местах, чтобы считать и собирать деньги, как прежде.
