Реакция арабов на эти внешние раздражители проявилась по ряду направлений; в материальном смысле арабы приобрели оружие и научились его использовать, а также переняли принципы военной организации и стратегии. В приграничных провинциях на севере шло крупномасштабное обучение и материальное обеспечение арабских вспомогательных сил. Ткани, еда, вино и, вероятно, также письменность пришли к арабам таким же образом. В интеллектуальном смысле религии Ближнего Востока с их монотеистическими принципами и нравственными идеями позволили арабам приобщиться к культуре и литературе и создали основной фон для последующего успеха деятельности Мухаммада. Эта реакция в основном ограничивалась некоторыми областями, в частности оседлым населением Южной Аравии и Хиджаза.
Несмотря на масштаб и численное значение кочевников, именно оседлые элементы и особенно те, кто жил и трудился на трансаравийских торговых путях, в действительности сформировали историю Аравии. Последующее смещение этих путей определило перемены и перевороты в арабской истории. В 502 году н. э. длительный мир между Персидской и Византийской империями подошел к концу, и началась новая серия войн, которые продолжались вплоть до финального персидско-византийского столкновения в 603–628 годах. Как и мир, возобновление войны принесло перемены, имевшие далекоидущие последствия. Короткие и прямые маршруты между двумя империями стали недоступны, поскольку оба стремились полностью или хотя бы частично воспрепятствовать торговле соперника. Пути, лежащие за границами обеих империй, – через северные степи и южные моря и пустыни – приобрели новую коммерческую и стратегическую важность. Путь по Евфрату и Персидскому заливу, до той поры предпочитаемый купцами, путешествовавшими между Средиземным морем и далее на Восток, был затруднен из-за политических, военных и экономических преград, а также общей дезорганизации по причине постоянной враждебности. Египет тоже был в состоянии беспорядка и уже не мог служить альтернативным путем через долину Нила и Красное море. В силу этого торговля снова вернулась к трудному, но более спокойному маршруту из Сирии через Западную Аравию в Йемен, в чьи порты заходили индийские суда. Несмотря на попытки персов, византийцев и их эфиопских союзников получить контроль за этим путем, он оставался удобным и доступным. Пальмирское и Набатейское царства на севере, былое процветание которых было связано с аналогичным сочетанием причин, давно исчезли. И город Мекка воспользовался создавшейся возможностью.
Ранняя история Мекки неясна. Если, как предполагали некоторые, ее следует отождествлять с Макорабой, упомянутой у греческого географа Птолемея, то, вероятно, город основали для того, чтобы преградить торговый путь на север для южноаравийских пряностей. Она удачно расположена на пересечении линий сообщения на юг к Йемену, на север к Средиземному морю, на восток к Персидскому заливу, на запад к красноморскому порту Джидда и морскому пути в Африку. За некоторое время до возникновения ислама Мекку заняло североаравийское племя курайшитов, которое быстро превратилось в мощную торговую общину. Курайшитские купцы имели торговые соглашения с властями византийских, эфиопских и персидских приграничных областей и вели обширную торговлю. Два раза в год они отправляли большие караваны на север и юг. Это были совместные предприятия, организованные купеческими ассоциациями Мекки. Караваны поменьше выходили и в другое время года, а также есть некоторые данные о морской торговле с Африкой. В окрестностях Мекки устраивалось несколько ярмарок, самой важной из которых была ярмарка в Указе. Они были включены в экономическую жизнь Мекки и помогли распространить влияние и репутацию города среди окружающих кочевников. Население Мекки было разнообразным. Правящую верхушку, называемую внутренними курайшитами, составляла своего рода купеческая аристократия – караванщики и деловые люди, предприниматели и истинные хозяева транзитной торговли. После них шли так называемые внешние курайшиты, мелкие торговцы, поселившиеся в городе позднее и имевшие более скромный статус, и, наконец, «пролетариат» из иностранцев и бедуинов. За пределами Мекки были «арабы-курайшиты» – зависимые бедуинские племена.
Анри Ламменс описал правительство Мекки как торговую республику, управляемую синдикатом богатых купцов. Но эта фраза не должна вводить в заблуждение и внушать читателю мысль об организованных республиканских институтах западного образца. Курайшиты лишь незадолго до того оставили кочевую жизнь, и их идеалы все еще были идеалами кочевников – максимум свободы действий и минимум государственной власти. Та власть, которая существовала в городе, принадлежала мале, в своем роде городскому эквиваленту племенного меджлиса, состоявшему из представителей самых знатных купеческих семейств. То, как работало правительство Мекки, хорошо видно на примере борьбы против Мухаммада и затем конфликтов при его преемниках. Торговый опыт мекканских купцов сделал их способными на сотрудничество, организацию и дисциплину, которые редко встречались среди арабов, и позволил приобрести исключительную важность в управлении обширной империей, которая вскоре оказалась в их власти.
Именно в этой среде родился Мухаммад, пророк ислама.
Глава 2. Мухаммад и восход ислама
И так мы внушили тебе Коран арабский, чтобы увещевал ты мать поселений и тех, кто кругом нее, и увещал о дне собрания, в котором нет сомнения
[2].
Коран, 42: 7
В сочинении о Мухаммаде и происхождении ислама Эрнест Ренан отмечает, что, в отличие от других религий, чья колыбель покрыта тайной, ислам родился при белом свете истории. «Его корни неглубоки, жизнь его основателя известна нам так же хорошо, как жизнь реформаторов XVI века». Говоря так, Ренан имел в виду изобилие биографического материала, предоставляемого сирой – мусульманским жизнеописанием пророка. Когда проблемы, связанные с правлением огромной империей, поставили арабов лицом к лицу с разнообразными трудностями, которых никогда не возникало при жизни пророка, был установлен принцип, что не только сам Коран, слово Бога, имеет авторитет в качестве руководства для поведения, но и все деяния и высказывания пророка на протяжении всей его жизни. Сведения об этих деяниях и высказываниях сохраняются в виде преданий (по-арабски хадисов), каждый отдельный хадис засвидетельствован цепочкой авторитетов в виде «я слышал от… кто слышал от… кто слышал от… кто слышал, как пророк сказал». В течение нескольких поколений после смерти пророка был накоплен богатый свод хадисов, охватывающих все аспекты жизни и мысли Мухаммада.
На первый взгляд хадисы с их тщательным перечислением авторитетов и возвращением в каждом случае к словам очевидца, казалось бы, являются вполне надежным источником. Однако тут есть свои трудности. Сбор и изучение хадисов начались лишь через несколько поколений после смерти пророка. В этот период возможности и мотивы для фальсификации были практически безграничны. В первую очередь, достаточно даже одного прошедшего времени и несовершенства человеческой памяти, чтобы поставить под сомнение достоверность информации, передаваемой изустно на протяжении более чем ста лет. Но существовали мотивы и для умышленного искажения. Период после смерти пророка был периодом интенсивного развития исламской общины. Целый ряд новых общественных, политических, правовых и религиозных тем и концепций пришли в ислам от покоренных народов, и многие идеи и решения, появившиеся в результате этого процесса, были задним числом вложены в уста пророка в сфабрикованных хадисах. Кроме того, это был период насильственных внутренних конфликтов между отдельными индивидами, семьями, фракциями и сектами внутри исламской общины. Все они не могли найти лучшего способа поддержать свои претензии, нежели предъявив хадис, который приписывается пророку и выражает подходящую точку зрения. Возьмем лишь один пример: сравнительное положение и важность мекканских родов при жизни пророка почти до неузнаваемости искажены в хадисной литературе соперниками их потомков в то время, когда эта литература записывалась.
