А помощь, всяко к утру понедельника приспеет, правда вот дожить надо до рассвета…
Совсем близко, на озере, радостно переговаривалась утица со своим селезнем, да где-то в лесу высвистывал свои вечерние песни соловей. На озёрном плёсе, гуляя, звонко ударяла хвостом крупная щука. На бок что-то неудобно давило от земли.
Улыбнувшись, майор отстегнул с ремня фляжку Ерофеича, отвинтил крышку. В нос шибануло первостатейным первачом. В очередной раз по-доброму так, мысленно помянув убиенного Ерофеича и всю его семью и своих погибших девочек, участковый отхлебнул из фляги, и поморщился. Ох, и крепок самогон у лесника!
Мысленно участковому захотелось курить, но тут же он посмеялся над собой, и не курит давно, да если бы и курил, грех раскрывать такую огневую позицию.
– Что-то подозрительно тихо, – забеспокоился вдруг участковый, – а вдруг нелюди давно ушли с острова и творят беспредел в лагере, а он туда девчат послал.
Гнал от себя Смелов такие мысли, гнал, потому что не будет ему прощения, если звери-нелюди уйдут, и что-то похуже в лагере с детьми соделают…
Но хоть и гнал майор такие мысли от себя, от них ему точно лучше не становилось. Хотя, что это, птицы в лесу раскричались, идёт кто-то.
Так и есть, из леса, по вечерней темноте, вышли неясные фигуры в зоновских робах с автоматами наперевес. Только вся ли банда здесь, или отстал кто?
Участковый взял в руки автомат Калашникова и приготовил его к работе, передёрнув затвор и поставив, переводчик огня на автоматический.
– Сейчас, мы вас посчитаем!
Да, все одиннадцать вышли из леса! Первые трое с калашами на изготовку пошли в его сторону, остальные замерли в ожидании, обшаривая противоположный берег рыскающими туда-сюда дулами автоматов.
– Ну ладно, – решил майор, – пусть подойдут поближе, этих я приласкаю!
Правда вот, обойма в калаше одна, а на пулемёт надежды мало…
Подпустив нелюдей на стрельбу, что называется в упор, участковый расстрелял длинной автоматной очередью всю бандитскую троицу, выпустив по ним весь магазин. Было видно, как они попадали с косы, роняя автоматы в воду.
Обнаружив огневую точку противника, бандиты открыли шквальный автоматный огонь по нему из всех калашей!
Владимир залёг под валунами, над ним в бешенном танце чирикали пули, выбивая искры и рикошетируя, взрывали гальку у его ног.
Вдруг, левую ногу в районе колена молнией полоснула острая боль.
Попали-таки, хоть и на шальном излёте…
Майор снял с себя ремень и затянул рану выше раневого канала. Так, слава Богу, рана сквозная, кость не задета. А то, что кровь, ерунда, не страшно, жаль промедола нет…
Участковый, оторвав форменный рукав, попытался остановить кровь, сооружая давящую повязку. Пули продолжали чирикать, как птички, над его головой, разлетаясь по сторонам злыми осами.
– Стреляйте, уроды, стреляйте, – в бессильном отчаянии подумал участковый, – мне по вам всё равно нечем, а вы, глядишь, по мне свой боезапас порасходуете, меньше на людей останется…
Была, конечно, надежда, что, не поняв, сколько в засаде у каменной гряды людей, зэки побояться лезть дальше в открытый бой, и отойдут в лес, вглубь острова.
Хотя не дурные они, походили уже по острову, поняли, что это хоть и большая, но всё-таки мышеловка.
– Эй, мент! – раздался голос с острова, – Сколько вас там?
– Много! – не удержался и крикнул в ответ участковый, – С вами говорит командир спецназа, майор Смелов! Сдавайтесь, вы окружены! На подлёте, на вертушках десант и ОМОН! Вам деваться некуда, на воде наши катера!
– Банкуй, ментяра! – отозвался невидимый голос с острова, – Вас купить можно? Рыжевьё и баксы при нас, не пустые идём, лимон долларов каждому менту, согласны? Вы же деловые люди? Сейчас всё продаётся и покупается!
– Нет! – крикнул в ответ Смелов и добавил, – Впрочем, дай время подумать.
– Пахан! – по щенячьи радостно заскулил чей-то голос на острове, – Да там ментяра один засел, да и патрончиков у него нет!
– Блин, – подумал участковый, отодвигая бесполезный автомат, – просекли таки тему, изверги…
– Он прав, ментяра? – спросил его с острова невидимый пахан, – Ты там один, и без патронов?
Смелов в ответ благоразумно промолчал.
– Слушай, мильтон! – крикнул ему с острова главарь, – Бери лимон зелёными с рыжевьём и разойдёмся! Мы к тебе не подойдём, да и ты нас не видел! Идёт?
– Не идёт, урод! – не сдержался и крикнул в ответ майор, – Окружены вы, и некуда вам деться, сдавайтесь!
– Ну, это мы посмотрим, мент, кто кому сдастся, – заугрожал пахан, – я сейчас мальчиков на тебя натравлю, ты знаешь, что они с тобой сделают? Ты, мент, ещё живой кишки свои будешь есть!
– Давайте, гниды, идите! Шкрапотники чёртовы, всех встретим! – огрызнулся участковый.
На каменную косу уверенно вступили очередные четверо урок с автоматами, и не торопясь, пошли к нему на встречу. Один из них шёл и, прикуривая, отпускал нецензурные остроты в адрес где-то притаившегося мента.
– Эй, мент! – крикнул он, находясь уже на половине пройденного к нему пути, – Там, на острове, ты наших завалил?
– Я, – отозвался раненый Смелов, – и вас всех завалю, мрази адовы!
– Ты был в избе лесника? – фраерился зэк, поигрывая автоматом, – Видел мои автографы на детишках? С тобой я то же самое сделаю!
Ловким движением фокусника, бандит извлёк из-под робы заточенный окровавленный топор: – Ментяра, мне не нужен автомат, и так ясно, ты пустой, без патронов. Готовься к харакири!
Обернувшись в сторону острова, прокричал: – Пахан, ментяра пустой! Кончать его до тебя или мышку ментовскую тебе оставить?
– Кончай мента, Шкет, кончай, – отозвался пахан с острова, – валить отсюда надо, стрельбу далеко слышно!
Давненько Смелов не обращался к Господу. Не из-за того, что веры в нём не было. Нет, вера была! Но понимал он, что нельзя ничего просить у Отца Небесного, если ты при этом убиваешь людей.
А сейчас Смелов просил: – Отче Святый! Не гневайся на меня, убил я сегодня, и не одного! И я знаю плату за грех свой! Но за моей спиной детский лагерь, и если убил я тех, кого и ты не считаешь людьми, дай силы мне отстоять детей сих, и покарай нелюдей моими руками! Да будет воля Твоя, а не моя!
– Пахан! – подходя ещё ближе, духарился зэк, поигрывая топором, – Спёкся мент, сейчас ты услышишь его вопли…
Договорить это уголовник не успел.
Решительно поймав мразь на мушку прицела, грозно поблёскивавшего МГ-42, майор передёрнул затвор, и, придерживая левой рукой за приклад пулемёта, а правой рукоятку со спусковым крючком, участковый плавно нажал на спуск.
