Из фантастического
Иногда Мама себя чувствовала устаревшим, еще первого поколения, киборгом.
Ну, реально!
Всю неделю она носилась, крутилась, выматывалась.
Получала кучу нужной (а чаще совершенно не нужной) информации и всю ее перерабатывала, сортировала и усваивала.
В общем, пахала.
И к концу недели организьм, чувствуя близость отдыха и усиленной дозаправки питанием, начинал сбоить.
То головной процессор глючило.
И тогда в голове все мешалось: бутерброды в школу пытались сойтись с дебетом, а рецепт предновогодних печеных яблок смешаться с ценой «PSP VITA» (последней подарочной мечтой Средненького и Младшенького).
То нано-импланты тормозили.
И в тот же миг мышца на шее при растяжке неправильно тянулась, начинал ныть зуб, стреляло ухо и побаливали все кости по очереди, а то и вместе – разве что хвост не отваливался.
И то только ввиду своего, хвоста, полного отсутствия.
А то и вообще, все скрипело, как несмазанные шарниры.
Видимо, титановые суставы не такая уж и хорошая идея.
Так что…
Ощущения полной развалины были представлены в полной мере.
А потом…
Наступала Она, Суббота.
Полноценный сон.
Вкусная еда.
Смех и игры с детьми, иногда переходящие в настоящие баталии с применением подушек и прочих подручных средств.
И усиленные учения языков, посредством чтения, со всеми оболтусами, вместе взятыми…
И уже через сутки…
Подзаряженный, сбросивший ненужный, скопившийся за прошедшую неделю груз, молодящийся, десятого, самого последнего, поколения киборг-мама опять готов скакать, носиться и решать…
Post scriptum.
Да-да, Мама тоже иногда читает фантастику.
Будучи три раза сыночкиной мамой, ей приходится соответствовать.
Из почтового
Есть Маминой в стране такая тема – отсылать в преддверии местного Нового года родным и друзьям посылочки, бандерольки или просто открыточки с поздравлениями.
Да-да, те самые, незаслуженно забитые в дальний угол электронными прототипами, красивые, разрисованные, бумажные и в конвертиках.
Маме тоже надо было послать пять бандеролек, потому зашла она на почту прикупить для запаковывания своего подарочного добра коробочек и конвертиков.
На почте в такое, совсем не ранее время и в этот период года обычно толпа народа присутствует.
Кто-то получает уже свои бандерольки.
Кто-то только отправляет.
А кто-то, как Мама, только к этому мероприятию готовится.
Впереди Мамы стояла семейная пара с двумя большими коробками, набитыми бандерольками(!).
Видимо, друзей-родственников у них даже очень много. Но и тут ничего удивительного – большие семьи для Маминой страны не редкость.
Когда наступило их звездное время «Ч», вся очередь считала вместе с ними все пятьдесят семь упаковок и потихоньку по-доброму подкалывала.
Разброс адресатов поражал.
Начиная с Хорватии и Австрии и заканчивая Австралией.
Кто-то даже спросил: «Почему нет в Южную Африку? Не доработано, однако!»
Почтальон, принимавший все это «счастье», чуть не сбился с ног, пока все обклеил марками-наклейками и растасовал по местам.
Мама же тоже посмеивалась, а еще думала, что хорошо иметь столько близких людей.
Прошла неделя, и уже Мама с гордостью потащила на почту свои бандерольки.
Там она застала ту же картину. Прямо-таки дежавю.
Очередь-посылки-бандерольки-письма и… та же семейная пара с забитой под завязку коробкой.
Так сказать, охватили не охватуемое в два захода.
В этот раз в адресатах присутствовала и Южная Африка.
Из кровавого
Много-много лет назад стояла Мама на продуваемом всеми ветрами углу собственного дома (еще живя на малой родине) и ждала со школьной развозки своего, тогда еще пятилетнего, Старшенького.
Старшенький, можно сказать, старшеньким тогда и не был, а был еще просто Единственным.
Развозка приехала, Старшенький вывалился из теплого нутра автобуса в снежный сугроб, чему был безмерно рад, судя по расплывшейся в довольной улыбке мордахе.
А вот потом…
Дорога в пять минут ходьбы до квартиры показалась для Мамы вечностью.
И всему виной был восторженно-ужасающий рассказ собственного детеныша.
Сначала он во всех красках вещал о том, как мальчик из его класса треснул его по башке шахматной доской.
Мама представила, как здоровенная деревянная бандурина с острыми углами и железной застежкой (прям, как в ее детстве) опускается на голову ее сына, и стала рукой искать у себя сердце.
Ускорившись так, что ребятенок тряпочкой мотылялся позади нее, держась за руку, Мама летела домой с удвоенной скоростью.
За оставшееся время – подъезд, лестница до пятого этажа и скрежет проворачиваемого ключа в замке – сынуля поведал, как у него бежала рекой кровь и ему перевязывали голову.
К сожалению, из-под зимней шапки-ушанки Мама ничего не смогла разглядеть.
Но явственно себе представляла на голове у сына под шапкой «шлем» из бинта, как это часто показывали в старых фильмах о войне.
Домой они долетели на две минуты быстрее.
Мама трясущимися, ледяными лапками начала развязывать детенышу шапку, при этом ногой пытаясь нашарить место, куда будет падать, если ноги не удержат от увиденной картины.
В голове уже выстроилась целая гневная тирада для преподавателя, выражавшая все мамино возмущение травмой ребенка.
Глаза же рыскали в поисках телефонной книжки, чтобы вызвонить знакомого травматолога, педиатра, хирурга и отвезти кровинушку на осмотр.
И вот шапка уже развязалась и начинает медленно сползать.
Под подбородком бинтовых завязок не обнаружилось.
И Мама решила, что – то ли бинта не хватило, то ли шлем настолько плотно намотали (а что, голова – не горло, если пережмешь немного – никто не задохнется), что завязок и не нужно.
Когда шапка снялась, Мама все же упала на стул.
Она схватила сынулину голову, покрутила ею в разные стороны, а потом слабым голосом все же спросила:
– Ну и где?
– Да вот же, мам, видишь? – тычет пальцем в небольшую царапину, разгребая густую челку.
