– Дорогие мамочки, на что собираем?
После непродолжительного обсуждения определили два направления – кейтеринг детям с начальством на «после маса кумта»…
«Ну да, – ехидно подумала Мама, – армия ж их там голодом морит».
И подарки солдатам и их командирам.
Мама опять же могла командирам пожелать только не содрогаться от воспоминаний об учениках-солдатах и особенно об их мамашах.
За три недели до маса кумта.
В чате всплывает фотография письма из Цахала.
Мамочки:
– Кому пришло такое письмо, – возмущенный смайлик, – как это нельзя пройти с детьми последний километр?!
Общечатовское возмущение доходит до предела, но постепенно, под действием опять же знающих людей, затихает.
Знающие люди, на то и знающие, чтобы сообщить, что кипишь поднимать не стоит – такое в письмах каждый год пишут и каждый же год родители-семьи дружной толпой встречают своих солдат, где надо.
«Правильно, – с добрым ехидством думалось Маме. – В этой стране каждый сам себе начальник, что ему какое-то письмо…»
В общем, волна пошла на спад.
В чате периодически выскакивают сообщения о том, кто сколько закинул денег на счет или же подогнал дополнительно товарищей с трумой (пожертвованием).
И фотографии уже заказанных футболок с принтом эмблемы и всяческой словесной моральной поддержки собственного дорогого сынули.
В общем, народ готовился с радостью и предвкушением.
Две с половиной недели до маса кумта.
Чат мамочек:
– Дорогая семья, кто еще не сдал деньги – добавьте… тысяч уже собрано на кейтеринг. Нужно еще… тысяч на подарки. Футболки за подарки не предлагать – их уже приготовил для солдат такой-то спонсор.
Мамочки с новой силой ринулись искать деньги и по второму кругу, кто сколько мог, закидывать на счет.
Спустя день.
Мамо-чат в кипише – пользовательницы в нервическом волнении:
– Я сегодня разговаривала с командиром роты, и он сказал, солдат, чья семья придет на прохождение последнего километра, будет наказан.
Мамочки принялись настойчиво названивать командиру роты с просьбой отменить решение…
Ротный начал прятаться.
Две недели и два дня до маса кумта.
Мамо-чат:
– Получила разрешение с базы на посещение – кому чего надо, везите по такому-то адресу в Ришон Леционе, передам нашим детям.
За день было закуплено и доставлено: кремы для снятия болей в ногах; присыпки для ботинок от излишней влаги и запаха с противогрибковым эффектом; салфетки влажные; салфетки для соплей; туалетная бумага…
(Последнее Маму особенно умилило-таки с туалетной бумагой в армии «напряженка», ага.)
Поздней ночью был предоставлен видеоотчет о передаче коробок с накупленным «несчастным» солдатам.
Оные радостно фотографировались в компании с туалетной бумагой…
Две недели до маса кумта:
Мамо-чат:
– Кто не сдал деньги – сдаем, осталось совсем немного.
– У детей сегодня или завтра начинается шавуа милхама (военные учения, максимально приближенные к боевым с маршем на 120 километров)?
– Сегодня ночью уходят с базы.
– Эти дети девятнадцатилетние, двадцатилетние мужики и даже есть тридцатилетний солдат-одиночка из США, – неразумно встрял какой-то папа.
Дружно закидали гневными смайликами.
Папа исчез.
Мамочки судорожно дозваниваются до детей и дают им последние наставления.
Дети начинают прятаться.
Неделя и пять дней до маса кумта.
Мамо-чат.
Выскакивает сообщение с расписанием временных промежутков, когда семьи могут разобрать дет-ёв на ограниченное время между масой кумта (марш-броском) и самой церемонией вручения кумтот (беретов цвета рода войск).
Общие овации немного утихают, когда следом выскакивает сообщение, что это программа другого батальона и дана для примера.
– А когда уже скажут за наших?
Поголовное пожатие плечами в легком недоумении.
Все замерли в ожидании.
Неделя и четыре дня до маса кумта.
Мамо-чат:
– Мне позвонили с базы. Детей можно будет забрать утром с такого-то по такое-то время, потом вернуть для репетиции церемонии и забрать с такого-то времени и до начала, собственно мероприятия.
Началось всеобщее ликование и благодарности за предоставленную инфу, которые периодически перемежались фразами или «ой и мне тоже позвонили», или «а почему мне еще не позвонили?».
Маме на миг показалось, что ее ребенок все еще в детском саду и ее настойчиво уведомляют о программе праздничного утренника.
Неделя и три дня до маса кумта.
Все тот же неутомимый мамо-чат:
– Дорогие мои, разрешение на кейтеринг получила, с подарками разбираюсь…
– Мамочки, звонила на базу – с детьми все в порядке. Живы-здоровы, учения проходят в штатном режиме – с дистанции никто не сошел.
Мама отстучалась сразу Папе: «Сарафанное радио сообщило – с детями все в порядке».
Папа: «Бедные дежурные, их командиры и вся база вместе взятая с их начальством…»
Все там же, в мамочковом чате:
– Надо все-таки подать на разрешения для прохождения последнего километра и всем подписаться, а вдруг получится?
Группа поддержки – единогласно «за».
Мама замерла в предвкушении, выбрав самое лучшее место с видом на борьбу мамочки VS армейское начальство.
Из садово-размышлятельного
«Дети – цветы жизни… – думала Мама, разбирая завалы в детской, – а потом, когда подрастут, ты начинаешь задаваться вопросом: что за гадкий сорняк прошелся по твоей родословной, от которого они смогли нахвататься всей этой гадости в характере…»
Сначала вы эти цветы холите, растите и лелеете.
Потом цветочки показывают свои первые колючки.
Еще мягкие, не приносящие особого вреда, но уже заставляющие начинать осторожничать.
Время идет – колючки на ваших цветочках грубеют, становятся жестче и непримиримее.
Все чаще от них вы получаете ранящие, доставляющие боль, уколы.
И не понимаете, каким удобрением их сдобрить, чтобы даже если колючки не исчезнут, то станут по отношению к вам мягкими, как раньше.
Причем они-то может и помягче станут, но «как раньше» может никогда и не наступить.
