Маме удается сдерживаться и не навестить своего самого лучшего объемистого пятисотлитрового, хладотворящего, сверкающего глянцевыми боками друга.
Но самое страшное наступает потом.
Когда Папа или Старшенький таки наведываются в кухню – исконно мамины владения.
И, исчезнув в темноте гостиной, начинают отдельно или вместе смачно хрустеть, хрумкать, причмокивать, стуча вилками или шурша обертками.
И ладно бы Старшенький.
У него организьма быстрорастущий, энергию-много-потребляющий.
Но Папа-то, Папе куда бросаться в эти жестокие игры Ночного Дожора?!
А Мамин желудок, услышав подобные звуки, начинает горестно подвывать, обиженно бурчать и тоскливо усыхать, стараясь всеми стенками обмотаться вокруг позвоночника.
Из построечного
Маме очень сильно хотелось кого-то покусать.
Даже не покусать, а загрызть…
Кровожадно и с зубами!
И она даже знала кого!
То ли Папу, за неделю до этого опять улетевшего по делам, но, как Карлсон, обещавшего вернутся…
До праздника.
Вернее, в самый его канун.
То ли его начальника/ компаньона/ заказчика (тут выбор был значительно больше).
В общем, надо зубки поточить об кого-то.
А все потому что…
«Сукку со Старшеньким строите сами – я не успеваю – сказал Папа по телефону, – там легко – справитесь».
Оно, конечно, да.
Мама со всем справится, но…
Зачем ей это надо?
Или уборка-стирка-готовка недостаточны для предпраздничного времяпрепровождения?
Так у нее еще забеги по магазинам.
Это только при покупке чего-то себе любимой шопинг является отдыхом.
А килограммы лука-картошки-морковки и прочее, и прочее никак не способствуют физической и моральной релаксации.
Старшенький же послушал Мамин рык и заверил, что все будет хорошо.
Наступил день «Ч», на который было назначено эпическое событие.
Старшенький с утра позвонил Маме и обрадовал, что ему придет помогать его друг.
Так что Мамина роль будет сводиться только к «принеси-подай».
Мама подумала и решила, что с этой ролью справятся и младшенькие.
А вот Мама займет почетное место руководителя и исполнит роль «покомандуй».
– Не туда ставишь, – уже днем давала ЦУ Мама, – Средненький… Средненький, где те черные пластиковые шляпки, чтобы в угловую стойку внизу вставлять?
– … – выражал свое мнение Старшенький.
– А я тебе говорю внизу. Черные снизу – белые сверху…
Маме со Старшеньким очень повезло в этот раз.
Их семья еще несколько лет назад приобрела новую сукку (название вполне безобидное, обозначающее слово «шалаш», если кто-то еще не догадался), и теперь можно было собирать ее, как конструктор.
Главное, чтобы память не подвела.
Ну или на крайний случай схема сборки сохранилась.
Раньше было намного сложнее.
И им бы было в два раза тяжелее, если бы пришлось, как и многим другим, сбивать гвоздями дощато-фанерные прямоугольные, выше человеческого роста, блоки.
На фоне таких перспектив собрать из прямоугольных труб каркас Маме казалось просто-таки сверхлегкой задачей.
Спустя три часа, когда у соседей все еще рьяно лупили молотками по доскам на балконах, у Мамы уже стояла готовая сукка.
Старшенький с другом такой темп работы взяли, что Мама только успевала моргать… и командовать, куда ж без этого?
Младшие потом тоже были рады скоростному строительству.
И сразу же припахали Маму в деле украшательства их временного (на целую неделю) помещения на балконе.
В общем, довольны были все.
Мама – что все это быстро закончилось.
Старшенький – что эта обязанность больше не висит на нем.
Младшенькие – заказанной по случаю пиццы (Мама все же очень устала со всей этой беготней.)
Друг Старшенького тоже был доволен.
Наверное, выполненной работой.
Хотя Мама и не могла сказать, что только поэтому.
Но пообещала себе, как-то отблагодарить отзывчивого ребенка.
Да, для нее он тоже, как и Старшенький, ребенок.
Даже если ему уже за семнадцать.
Из плохо-выученного
Первая неделя после продолжительных осенних праздников.
Мама и Старшенький, которому повезло на неделю больше каникул отхватить, встречают малолетних босяков семейства.
Звонок в двери, и Старшенький открывает.
Первым входит Младшенький, протягивает Маме конверт и говорит:
– Мама, а Средний себе палец отрезал.
Мама со Старшеньким медленно, но уверенно глаза принимают форму блюдца и опускают взгляд на протянутый до этого конверт.
Немая сцена.
Хотя пятен крови нигде не видно, но он (конверт) пухлый весь… и весь какой-то помятый.
Через полчаса, разобравшись во всем, Мама костерила всех:
И Младшенького за лень и нежелание правильно формулировать мысль на русском.
И Средненького за порезанный (!) палец.
И Старшенького, который до сих пор ржал, что тот конь (отходняк у ребенка после стрессовой ситуации, что поделаешь?)…
И себя, грозясь всем и каждому мозг выесть, но заставить нормально изъясняться… и на русском в том числе.
Чтобы не доводили ее до состояния цугундера.
Из празднично-традиционного
Вы когда-нибудь сидели в закрытых кабинках в ресторане?
А если они еще и без звукоизоляции?
Вот и у Мамы было такое же чувство.
Стук вилок о тарелки, звон бокалов, бульканье бутылок.
Разговоры, песни, смех и болтовня детей.
Сверху, снизу, по бокам.
С соседями не обязательно друг друга видеть, чтобы перекидываться друг с дружкой парой слов.
Совершенно удобно спросить, есть ли лук (а то на салат не хватает), и отправить за ним к соседям кого-нибудь из детей.
Кажется, что вся страна на неделю переехала жить на балконы в сукку.
И оно так и есть.
Некоторые даже затаскивают после застолья внутрь раскладушки или надувные матрацы и спят там.
