Сейчас Дуро огласит свои притязания.
Дуро откашлялся, и остальные охотники вопросительно повернулись к нему.
– Послушайте, что я скажу, – натянутым голосом объявил Дуро.
Мужчины переглянулись.
– Говори, – осторожно сказал Бракх, лучший друг Сайлекса.
Дуро поджал толстые губы.
– Самый крупный волк берет себе самую крупную волчицу. Таков закон стаи, – напыщенно заявил он.
Мужчины опешили. Дуро сердито оглядел сидящих вокруг костра, ожидая, когда до них дойдет смысл его слов.
– Вообще-то, бывают исключения, – заметил Бракх. – Порой ни вожак, ни его волчица не отличаются крупными размерами.
– Чаще все так, как я сказал, – настаивал Дуро.
– Может быть, – согласился Бракх. – Но я твердо уверен, что иногда волки следуют за самым умным. Помнишь, Сайлекс, как мы видели ту волчицу с белой отметиной на лице?
– Я говорю о законе стаи! – гаркнул Дуро.
В наступившей тишине мужчины молча уставились на языки пламени, безразличные к тому, что, казалось, так сильно тревожит Дуро.
– Наверное, чаще всего действительно бывает так, как сказал Дуро, – негромко произнес Сайлекс.
Все закивали, обрадованные тем, что спор, видимо, разрешился.
– Я сильнее всех вас. Я старше Сайлекса. Ови – крепкая, здоровая женщина, которая родит много детей, – заявил Дуро.
Охотники смотрели на него в полном недоумении.
– Дуро считает, – откашлявшись, начал Сайлекс, – что после смерти моего отца нам не обязательно исполнять его волю. Возможно, отчасти Дуро прав.
Его слова встревожили всех, кроме Дуро.
– Я самый сильный. Я должен быть вожаком, – провозгласил Дуро и вызывающе ухмыльнулся, готовый сразиться с любым, кто осмелится оспорить его слова.
Мужчина, сидевший слева от Бракха, обернулся и шепнул:
– Волк.
Охотники, все как один, повернули головы. Там, где круг света, отбрасываемый пламенем костра, переходил в ночную тень, застыла огромная волчица, неотрывно глядя на охотников блестящими желтыми глазами.
Сайлекс вскочил на ноги, дав знак остальным не сходить с места.
– Сидите тихо, – велел он и отошел от костра.
– Ты умираешь с голоду, – сказал он, обращаясь к волчице. Она страшно отощала, сквозь обвисшую кожу на боках просвечивали ребра. Очевидно, ей пришлось нелегко. Сайлекс присмотрелся: меж глаз зверя виднелась белая отметина в виде ладони. Ошибки быть не могло: это та самая волчица, которая приняла его подношение в начале лета.
– Где твоя стая? Тебе слишком рано охотиться одной, – продолжал Сайлекс.
Он взглянул через плечо на соплеменников, оцепеневших от священного ужаса.
– Она голодает. Она слишком молода и неопытна, чтобы охотиться, – объяснил он и решительно поднял с земли оленью ногу. Дуро в замешательстве следил за его действиями. Остальные охотники смотрели во все глаза, затаив дыхание.
– На, возьми, – сказал Сайлекс, подходя ближе. Волчица насторожилась, навострив уши. – Все хорошо. Это тебе.
Волчица обнажила клыки. Сайлекс замер на месте, не отводя взгляда от следящих за ним желтых глаз. Он размахнулся, и оковалок полетел прямо на волчицу, которая сжалась и испуганно отпрыгнула в сторону.
Мужчины у костра, очнувшись, разом заговорили, но Сайлекс, не оборачиваясь, резко рубанул ладонью воздух, велев им замолчать.
Волчица замерла в двадцати шагах от него, предостерегающе раскрыв пасть.
Когда она неуверенно сделала шаг вперед, Сайлекс ободряюще закивал.
– Да, это тебе, – повторил он.
Глядя человеку в глаза, волчица нерешительно сомкнула челюсти вокруг оленьей кости, готовая в любой момент броситься наутек. Но потом, когда ее зубы впились в мясо, она бросила на Сайлекса открытый, можно сказать, оценивающий взгляд и скрылась между деревьев, волоча за собой добычу.
Сайлекс очнулся и несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь в руках. С напускным безразличием он направился обратно к костру, усиленно не замечая обращенных на него восторженных взглядов. Сегодняшняя ночь войдет в предания.
– Дуро, так о чем мы говорили? – беззаботно спросил Сайлекс.
Одного взгляда на оскал Дуро было достаточно, чтобы Сайлекс понял: в следующий раз его противник воспользуется другими методами убеждения.
12
Год девятнадцатый
Волчица слышала, как человек выбрался из пещеры через расщелину, которая вела наверх, к небу. От него пахло сурком, съеденным на днях. Ей в нос ударил крепкий запах дыма, и без того всегда витавший в воздухе: это человек, вскарабкиваясь, неосторожно ступил ногой в остывший костер, подняв тучу пепла.
Волчица настолько свыклась с его запахами, что легко заснула вновь, однако, заслышав оглушительный крик, распахнула глаза.
– Беги! Там волк! Спасайся! – послышалось снаружи.
Волчица оцепенела и ощетинилась.
– Нет! – раздался отчаянный вопль.
Волчица лежала, не шевелясь, и настороженно прислушивалась к долетавшим до нее звукам, не понимая, что происходит.
Год первый
Альби решительным шагом подошла к Урсу, тяжело стуча посохом о землю. При виде старухи у Урса свело живот, как будто он наелся тухлятины. Чего ей надо? Он с трудом подавил желание сбежать на мужскую сторону лагеря.
– Приветствую тебя, старший ловчий, – сказала Альби.
Урс сдержанно кивнул.
– Воздух стал суше. Наступают холода. Нужно отправляться на зимнюю стоянку, пока не пошел снег. В этом году он не заставит себя долго ждать. У нас осталось столько дней, сколько пальцев на одной руке.
Урс пришел в недоумение. Он-то считал, что решение о переходе на зимнюю стоянку целиком и полностью зависит от женщин; мужчины безотчетно понимали, что если женщины не готовы сняться с места, то никакая сила не сможет их расшевелить. Женщины сами начинали готовиться к кочевью, они же тащили на себе детей, звериные шкуры, а также сушеные ягоды и коренья. Мужчины несли оружие. Однако такое важное решение, как переход на зимнюю стоянку, очевидно, следует принимать сообща. Урс еще не освоился в роли ловчего, и ему предстояло многому научиться.
– Ты права, – нехотя признал он.
– Так что ты решил, ловчий? – спросила Альби, искоса глядя на него.
На другом конце лагеря появились Калли и Белла. Они шли рука об руку, не отрывая глаз от Урса. Внезапно вопрос Альби приобрел двусмысленный характер. От того, что ответит Урс, зависела его судьба. Не в силах бороться с собой, Урс отвернулся от девушек как раз в тот момент, когда ему с улыбкой помахала Белла.
