— Но как?.. Как он сумел с этим справиться в одиночку?
— Понятия не имею. Но он справился. Лучше, чем многие другие, должен отметить. Не спал, не ел. — Доктор вновь покачал головой. — Не мог позволить себе потерять ни одну из вас.
Ни одну? У меня сжалось горло, а взор застлали слезы. Может ли эго быть правдой?
— Ребекка? — Как древняя старуха, прохрипела Ирен, разрывая мне сердце.
— Я здесь. — Я опустилась на корточки возле нее.
Она накрыла мою руку своей и тяжело вздохнула.
— Спасибо. Я не знаю, как бы справилась без тебя. Нола Джин, конечно, хорошая девочка, но она не понимает. Меня может понять лишь мать.
Мать? Она действительно считает, что я соответствую званию матери? Я чувствовала себя слишком молодой. Такой недостойной перед лицом ее горя. Я ведь еще не дала жизни собственному ребенку и ни одного не потеряла. Правда, видя и переживая страдания Олли, я, разумеется, понимаю куда больше, чем старшеклассница.
Она сжала мою руку и выдавила еще одну улыбку.
— Бог дал и Бог взял. Я по-прежнему славлю имя Божие!
Я сжала губы. Если даже смерть ребенка не поколебала ее веры в истинность этих слов, я тоже смогу поверить, несмотря на то что желание моего сердца говорило об обратном.
* * *
Следующий день я провела в доме Лэтхэмов, надеясь помочь, хотя Нола Джин и сама неплохо справлялась. Я сидела возле Ирен, позволяя говорить ей обо всем, что приходило на ум. Когда воцарялась тишина, я задавала ей вопросы, заставляя ее отвлекаться от боли.
— Расскажи мне о Френке и шерифе Джефрисе. Они относятся друг к другу явно не очень по-дружески.
— Ох, милая, это уже старая история. Но, похоже, ни один из них не забыл. Клара всегда смеялась над ними. Адабель говорила, что они похожи на двух псов, кружащихся вокруг одной миски.
Я засмеялась. Хотя маме не понравилось бы такое сравнение.
— Что произошло?
Ирен вздохнула.
— Это произошло сразу после приезда Клары и Френка сюда. Я думаю, ты об этом все знаешь.
— Олли рассказала мне их историю. — Интересно, знает ли Ирен историю, которую Олли рассказала мне о юном поклоннике Нолы Джин?
Будто прочитав мои мысли, вошла Нола Джин с двумя чашками чая. Ирен подержала дочь за руку, прежде чем отпустить, но Нола Джин не замешкалась. Ирен отхлебнула чаю.
— Клара и Френк, когда приехали, были практически детьми и арендовали комнату в доме Джефриса.
Я подалась вперед: этого я не ожидала.
— Генри был прав по поводу их возраста, они были еще практически школьниками. Но Френк бросил учебу и пошел работать на железную дорогу, чтобы накопить денег и купить ферму. Клара и Генри часто оставались наедине. Клара вызывала симпатию своей хрупкостью. А какому мужчине не хочется быть защитником?
Полная противоположность мне, я слишком практична. Может быть, поэтому мама и пыталась устроить мою жизнь? Она боялась, что я кончу, как тетя Адабель, вдали от дома, заботясь о семьях чужих людей. Я начала грызть ноготь. Думаю, мама была права в своих опасениях.
Ирен отставила чашку и положила голову на спинку стула.
— На самом деле ничего такого не было. Но однажды Френк пришел домой довольно поздно и застал их вдвоем в гостиной, играющих в шашки, если я правильно помню. Он был молод. В гневе он дал Генри в нос. Клара была в ярости.
— И они так и не помирились?
— Генри и Френк придерживались любезного нейтралитета. Когда Френк уехал на войну, Клара и Адабель нуждались в помощи шерифа и всегда получали ее.
Это кое-что прояснило, но не объясняло того, что чувствовала я — в последнее время их вражда явно усилилась.
— Я рада, что ты рассказала мне их историю.
Ирен посмотрела мне прямо в глаза, и у меня возникло ощущение, что она видит меня насквозь.
— Будь осторожна с ними, Ребекка, с ними обоими.
У меня сжалось в животе, а во рту пересохло. Я одним глотком допила остатки чая, жалея, что не могу рассказать Ирен обо всех своих страхах и сомнениях. О Генри. О Френке. О том, как мучаюсь, не понимая собственного сердца. Но сейчас ее собственная ноша была слишком тяжела, а потому я промолчала. Относя пустые чашки на кухню, я поняла, что намеки Ирен испугали и в то же время взволновали меня.
Глава 42
В следующее после похорон его младшей дочери воскресенье брат Лэтхэм читал на службе шестую главу Евангелия от Матфея. В моей памяти засела тридцать четвертая строка: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы».
Легче сказать, чем сделать. Мои мысли постоянно возвращались ко все уменьшавшемуся количеству дней, а Френк все продолжал отказываться обсудить с детьми вопрос о моем скором отъезде. Я пыталась заставить себя не думать о Френке, Генри и Ирен и о том, как тяжело мне будет покинуть Олли, Джеймса, Дэна и Дженни!
Сердце мое таяло, когда я наблюдала за тем, как с каждым днем меняется Дженни. Моя деточка. По крайней мере, я считала ее своей. И это делало борьбу с волнением еще более сложной. День переходил в ночь. Ночь в день. Каждая птичка взмахом крыльев напоминала мне о том, что Господь заботится обо мне, знает о каждом порыве ветра, указывающем мой путь и меняющем его направление. И Он знал, сколько еще дней мне будут рады в этом доме.
Поэтому, когда несколько дней спустя я услышала шум приближающегося автомобиля, то велела себе не волноваться. Вытерла руки и вышла на боковое крыльцо. У автомобиля был иной звук, нежели у мотора шерифа Джефриса, но кто это мог быть, кроме него? Я молила Бога, чтобы он прояснил мое будущее. Был ли это Его ответ? Что скажет Генри?
— Будь со мной, Господи! — Я взяла на руки Дженни, благодарная, что мальчики «помогали» папе на самом дальнем от дома поле.
Мотор заглох, и автомобиль остановился. Я пощипала щеки, чтобы они порозовели, и вышла во двор, надеясь, что трава заглушит звук моих шагов. Дженни хлопала в ладоши и смеялась. Я прижала ее к себе, и мы обошли дом.
Но я не узнала двухместное авто с откидным верхом, припаркованное у забора, как, впрочем, и человека, сидящего за рулем. Он свистнул и указал на другого мужчину, стоящего у входной двери. Мужчина обернулся.
— Вот ты где! — Артур торопливо спустился по ступеням, пока я застыла от неожиданности.
Он выглядел серьезным, даже торжественным. Его руки раскрылись, чтобы обнять меня, затем опустились.
— Что ты здесь делаешь, Артур? — В моем голосе сквозила скука, я едва узнавала себя. Мое сердце билось совершенно спокойно.
— Я, ммм… — Он посмотрел на своего друга в авто, затем подвинулся ближе и чуть наклонился к моему уху. — Нам нужно поговорить.
