21 (8) апреля 1904 года, 09:15.
Формозский пролив, южнее Пескадорских островов
Оперативная группа крейсеров «Б» под командованием контр-адмирала Иессена вышла в район южнее Пескадорских островов. Русские корабли шли двумя колоннами. Левая состояла из бронепалубного крейсера «Богатырь» и броненосных крейсеров «Россия», «Громобой», «Рюрик». В правую колонну входили корабли из будущего: эсминец «Адмирал Ушаков», большой противолодочный корабль «Североморск» и сторожевые корабли «Сметливый» и «Ярослав Мудрый».
Свой флаг для удобства связи и управления контр-адмирал Иессен держал на большом противолодочном корабле «Североморск», попутно удивляясь своеобразию порядков на корабле из будущего. Но и он был вынужден согласиться с тем, что обычные порядки русского императорского флота неприменимы там, где даже простой матрос имеет аттестат о среднем образовании, а, следовательно, по законам Российской империи имеет право аттестоваться в прапорщика, сухопутного или по Адмиралтейству, о чем распорядился еще покойный император Николай Александрович.
Дымы на горизонте, появившиеся ранним утром на левой раковине русского отряда, огибавшего Пескадорские острова с юга, и цели на радарах «Североморска» были обнаружены почти одновременно. Для проведения доразведки с большого противолодочного корабля был поднят в небо вертолет Ка-27ПС, который и подтвердил обнаружение искомой цели. Британское Гонконгское десантное соединение, состоящее из двух десятков пароходов разной вместимости, на скорости пять узлов следовало через Формозский пролив в северном направлении, прижимаясь к материковому берегу. Прикрывали их броненосные крейсера «Кресси» и «Дрейк», следующие на милю мористее своих подопечных.
Приблизившийся к ним вертолет был немедленно беспорядочно обстрелян из пулеметов и мелких противоминных орудий. Впрочем, хотя для вертолета серьезных последствий от этого обстрела и не было – британские артиллеристы еще не имели практики стрельбы по воздушной цели, но сам факт обстрела давал адмиралу Иессену основание для применения против британцев оружия.
Только он собрался запросить у наместника Алексеева, находящегося на крейсере «Москва», разрешения открыть огонь, как тот сам вышел на связь с «Североморском». В окрестностях Даньшуя британские, германские и русские крейсера уже начали свой кровавый балет.
Приказ наместника был коротким и однозначным: всех, кто окажет сопротивление – на дно!
– Топи британцев, Карл Петрович! – сказал вице-адмирал Алексеев контр-адмиралу Иессену. – Как говорил великий Суворов: «Кто против меня – тот мертв». Но тот же Суворов напоминал: «Неприятеля, просящего пощады, – щадить, безоружных не добивать». Так что действуй по-суворовски…
Выбросив из труб длинные хвосты черного дыма, русские крейсера прибавили ходу, постепенно переходя с экономичных десяти на боевые восемнадцать узлов.
Летел по волнам, растрепанным свежим муссоном, «Богатырь». Тяжелыми утюгами за ним следовали «Россия», «Громобой» и «Рюрик». Именно ради таких атак охраняемых конвоев и создавались эти корабли, именно ради этой цели они были рождены на верфях Германии и России.
Правее них, занимая строй уступа, мчались вперед корабли из будущего, пока невидимые для британцев из-за своей маскировочной окраски и отсутствия дыма. Именно они, еще во время завязки сражения, должны были вывести из строя британский броненосный эскорт, тем самым дав русским крейсерам сосредоточиться на пленении и истреблении транспортов, и обеспечить быстроту и полноту исполнения задачи.
На британской эскадре, конечно же, заметили дымы на горизонте, а по наличию вертолета, быстро сложив в уме два плюс два, поняли, что как минимум один корабль из эскадры «призраков» тоже находится где-то рядом.
В результате энергичных действий команд эскадренная скорость британского соединения выросла с пяти до восьми узлов. Больше выжать было нельзя – у многих пароходов были порядком изношены машины, и они оказались неспособны двигаться быстрее, даже под угрозой взрыва котлов. Наверное, в таких условиях самым верным решением было бы повернуть к китайскому берегу и, спасаясь от гибели, попробовать выброситься на мель. Но британцев гнал на север приказ Первого лорда Адмиралтейства. А потому командующим конвоем было принято решение – рискнуть и попробовать прорваться. Может быть, русские просто блефуют и не решатся открыть огонь. Командующий, находящийся на броненосном крейсере «Дрейк», до последнего верил в то, что британский военно-морской флаг защитит их лучше любых пушек и брони. Но они ошибались.
Погоня длилась уже час с четвертью, и расстояние между преследователями и преследуемыми сократилось с тридцати до двенадцати миль. С этой дистанции примерно в десять тридцать утра британские моряки уже смогли узнать силуэты преследующих их кораблей. Они сделали неутешительный вывод о том, что в настигающем их отряде только одна настоящая «гончая» – русский бронепалубный шеститысячник. А три остальных крейсера – это тяжелые броненосные истребители торговли, типа «Рюрик», пусть и устаревшие, но все еще довольно грозные.
Перспектива выдержать с ними бой и достойно отступить, даже для британских броненосных крейсеров была достаточно проблематичной. Но командиры англичан еще не знали, что имели честь лицезреть не все сюрпризы, ожидающие их в этот несчастливый для них день.
В десять часов сорок одну минуту ракетный эсминец «Адмирал Ушаков» обнаружил себя облаком дыма, с дистанции сто пятьдесят кабельтовых произведя пуск двух противокорабельных ракет «Москит». Одна из них была предназначена «Дрейку», а вторая, ушедшая на цель пятью секундами позднее, направилась в сторону «Кресси».
Зрелище пуска «москитов» впечатляло. В британских моряков оно вселило ужас, а у русских вызвало восторг и боевой кураж. Сверхзвуковая ракета «Москит» после набора полной скорости практически невидима, ибо по скорости своего полета ничуть не уступает начальной скорости снаряда. 305-мм морского орудия Обуховского завода образца 1895 года.
На дистанции в сто пятьдесят кабельтовых ее полет на высоте семи метров, над самыми гребнями волн, длится лишь тридцать три с половиной секунды. Потом ракета, по кинематике эквивалентная невиданному в этом мире двадцатидюймовому снаряду, со страшной силой бьет у ватерлинии в пятнадцатисантиметровый броневой пояс британского крейсера, как яичную скорлупу раскалывает его и вминает внутрь бронеплиту.
Трехсоткилограммовая проникающая боевая часть, как ей и было положено, проникает прямиком в котельное отделение. Потом сто пятьдесят килограммов тротил-гексоген-алюминиевой смеси со страшной силой взрываются в самом уязвимом месте броненосного крейсера, разрушая находящиеся под полным давлением котлы. В мгновение ока оба грозных боевых корабля королевского флота окутались облаком дыма и пламени и превратились в развалины. В огромные пробоины у ватерлинии бурным потоком внутрь их корпусов ворвалась холодная вода. И в тот момент, когда она встретилась с пышущими жаром топками, гремит еще один взрыв, на этот раз последний. Когда облако пара рассеялось, на поверхности моря плавали лишь обломки и виднелись головы немногих уцелевших членов команд британских крейсеров.
