Мертвые не возвращаются.
Но как же хочется иметь хотя бы призрачную надежду…
Следует расспросить жениха о его друге, потому что я Лали в плохие руки не отдам.
— Решила пойти к Оракулу без меня?
Легок на помине!
Жених поджидал меня у закрытой двери. Инстинктивно я вздрогнула и замерла. Взгляд скользнул по подтянутой фигуре, облаченной в оливковое с золотом, миг задержался на перстнях, в которых играли отблески фиолетовой сферы. Светлые волосы сегодня были перетянуты лентой, а лицо имело совершенно безмятежное выражение, будто все прекрасно и у нас нет никаких проблем.
— Просто задумалась, — немного смущенно пояснила я, преодолевая оставшиеся ступеньки. — Мы ведь не договаривались, где именно встретимся.
— Признаюсь, я сам вспомнил об этом только вечером. — Жених подал мне руку, и я, немного помедлив, оперлась на нее. — Поэтому решил подождать тебя здесь.
— На обратном пути давай вместе поедим, ладно? Мне нужно кое о чем тебя расспросить. — Судьба Лали волновала меня едва ли не сильнее, чем предстоящий разговор с Оракулом.
Зеленые глаза настороженно уставились на меня.
— Что-то еще стряслось? На тебя опять пытались напасть?
Я поспешно затрясла головой:
— Стряслось, но хорошее и не со мной. Потом тебе расскажу.
Если уже не поведал демон. Но, судя по крайне заинтересованному лицу, Мейхем был не в курсе похождений друга.
— Обожаю женщин, которые умеют заинтриговать, — ухмыльнулся жених, временно отступая.
Оказавшись перед дверью, я застыла. Снова поднял голову глупый детский страх, холодком пробежал по спине, спер дыхание. Но Мейхему такие реакции были чужды, а моего состояния он будто и не заметил. Не дожидаясь каких-либо действий от меня, он решительно постучал.
А получив ответ, распахнул дверь и уверенно увлек меня во владения Оракула.
— Принцесса и жених! — Бесполое существо с алыми губами и лысой головой плотоядно глянуло на нас и только что не облизнулось. — Давно вас жду!
— Э-э-э… здравствуйте!
И тут мой взгляд, облетев внутреннее пространство башни, наткнулся на худенькую белокурую фигурку в углу. Она сидела на полу, спиной к нам, и на присутствие посторонних не обращала внимания. Будто вообще не слышала, что кто-то вошел. Тонкие бледные пальчики нанизывали на цепочку острые кристаллы.
— Ашиса?!
Насколько помню, она не меньше моего боялась этого места. А потом злилась на Оракула за то, что он не одобрил союз с Гердом.
Да уж, в последнее время действительно многое поменялось. И как я не заметила?
— Средняя принцесса часто приходит сюда, — пояснил Оракул… будто это хоть что-то объясняло! — Незачем так громко удивляться, вы ее напугаете.
Но Аши, казалось, пребывала в каком-то другом измерении. Она даже не вздрогнула. Только кристаллы приподняла так, чтобы в них заиграли отсветы фиолетовых сфер.
Обняв за плечи, Мейхем увлек меня к похожему на алтарь столу, у которого сегодня стояли удобные кресла. Можно подумать, нас ждали!
— Нам нужен… кхм… совет. — И жених подробно пересказал все события последних ночей, сделав особый акцент на визите в библиотеку, полученной информации и сгоревшей книге.
Я вяло кивала в некоторых местах, но мысли то и дело улетали в сторону сестры. А иногда и взгляд следовал за ними.
Оракул слушал с таким видом, словно не являлся провидцем и вообще смутно представлял, где он и что это за сумасшедшая парочка дурит ему голову. Но стоило Мейхему замолчать, как алые губы улыбнулись, обнажая мелкие остренькие зубки, и мы услышали вкрадчивый, хрипловатый голос:
— У принцессы Шагреньи в гардеробной лежит неплохое средство для решения вашей проблемы. Справа, третья полка с обувью, прямо рядом с фиолетовыми туфельками с открытым носком, если я не ошибаюсь.
Ой… Я впечатлилась, честно.
А вот жених посмотрел на меня о-о-очень недобро…
— То самое? — раздалось над ухом шипение.
— Ну зачем же так нервничать? Ты же сам говорил, что любишь, когда тебя интригуют? — И уже Оракулу: — Так это вы прислали второй подарок?
И почему мне раньше не пришел в голову такой вариант?
Хотя все равно не слишком-то логично.
— Именно так.
Гляди ж ты, нелогично, но… так и есть!
— Зачем?
— А почему бы и нет?
Разве по его взгляду прочитаешь эмоции?
— И… что взамен? — Я достаточно принцесса, чтобы понимать, что даже странные существа не станут ничего делать совсем уж безвозмездно.
— Довольно будет того, если вы мне доверитесь и позволите помочь. — Из-за мелких заостренных зубов улыбка смахивала на оскал.
По коже продрала ледяная дрожь. Жуткий он все-таки.
В его владениях я чувствовала себя странно… Будто с меня сняли очередной слой одежды, прямо перед женихом, и… не то чтобы совсем ничего не осталось, просто преграда, разделяющая нас с Мейхемом, стала еще тоньше и в любой момент угрожала исчезнуть. А я еще не готова.
Еще и Ашиса маслица в огонь подлила.
— А между прочим, Шани бывает такой беззащитной только с родителями, с Лали и со мной, — растягивая слова, поделилась с миром своими наблюдениями сестричка. — Значит, пора привыкать к новому брату? Он хороший, не то что муж Нии, тот вечно нос задирает, а вчера сказал, что у меня платье хуже, чем у последней служанки.
И угораздило же ее очнуться именно сейчас!
Я почувствовала себя улиткой, которую вдруг вытряхнули из ее домика. Но Мейхем вроде бы все лишнее пропустил мимо ушей. Это я тоже в нем оценила. Он повернулся к Аши, светло улыбнулся — эта улыбка не только обозначилась на губах, но и отразилась в глазах, заставила их засветиться теплотой.
— Что вы, принцесса Ашиса, как можно?! — Мужчина в притворном негодовании округлил глаза. — У вас замечательное платье. А все эти корсеты и кринолины… кому они нужны?
Аши тут же перестала напоминать обиженного ребенка, заулыбалась и радостно принялась кружиться по просторной зале, демонстрируя синее платье в цветочек. Действительно слишком простое, но ей шло. Ей теперешней.
Улыбка Мейхема казалась искренней. А когда девушка оступилась, он в одно мгновение оказался рядом и не дал ей упасть. Потом посадил на свой стул, сунул в руки какую-то статуэтку, чтобы она заинтересовалась. А сам встал за моей спиной.
Не было похоже, что он делает это из-за меня или чтобы угодить принцессам. А зачем тогда? Вот этого я не понимала, и этот пробел немного нервировал.
Оракул напомнил о себе деликатным покашливанием.
— Итак, вы согласны?
