Я загадала хотя бы ещё раз в жизни увидеть родное княжество.
Неделя летела за неделей, от хозяина не было никаких вестей.
Краем уха слышала, что планы короля изменились, и армии поручено захватить что-то очень важное: то ли рудник, то ли источник. Охранявшие его люди отчаянно сопротивлялись, и араргцы несли потери. Оказывается, их тоже могли убить, а их вдовы — кричать над листками бумаги в траурной рамке. Такие приходили и в наши края.
В городе усердно молились Небесным заступникам, устраивали общественные жертвоприношения, не скупясь на масло и зерно. Его засыпали в специальную чашу, обливали маслом и поджигали. Говорили, по дыму можно определить, постучится ли в дом беда. Плохим признаком считалось, если он стелется по земле широкой дугой.
Мы молились в замке, в специальной комнате без окон, где были собраны изображения, статуи или символы различных богов. Центральное место, разумеется, занимала четвёрка Небесных заступников.
Как и предупреждала норина Доррана, Шоан не пользовался популярностью среди араргцев, поэтому я избрала богов Панкрия, прося передать мои молитвы в уши Шоану. Они же дальние родственники, должны общаться.
О чём я молилась? О своей родине, о том, чтобы кто-то из моих друзей и близких остался в живых, о том, чтобы вновь увидеть их. Иногда и о хозяине. Чтобы не погиб, но не вернулся. Не желала я ему смерти, не хотела увидеть траурный листок с лаконичным сообщением где и как.
Я не знала его наследников и полагала, что кончина норна не станет моим спасением. Не сделают меня служанкой, а продадут как хыру. Если только хозяин не оставил особого распоряжения. Теперь я знала, что бездетных овдовевших торх бездетных превращали в обыкновенных рабынь, остальных оставляли в доме служанками.
Наступила весна, а армия до сих пор не вернулась.
В воздухе витало напряжение, усиливаемое отсутствием достоверных известий. Одни только слухи.
Выбивая ковры на остатках таявшего снега, я всерьёз задумалась о том, что боги покарали Арарг. Что ж, есть за что. Если его армия разгромлена, это станет завидным утешением.
Может, народы континента и вовсе объединились, чтобы пройтись огнём и мечом по островам Восточного архипелага, как некогда делали араргцы с их соседями. Тогда рабы взбунтуются, и мы все будет свободны.
Наивные мечты развеял прохладный, но весь пронизанный жизнью апрельский ветерок.
Я возвращалась с рынка. Девчонки убежали вперёд, а я отстала. Теперь это никого не беспокоило: видимо, стала благонадёжной.
Решив сделать привал, присела на более-менее сухой пенёк, подумывая, не наведаться ли к кузнецу, просто поболтать.
К сожалению, маг не шутил, говоря об установленных ограничениях, в этом я убедилась, вместе с Маизой и ещё парой служанок попыталась прогуляться в живописную рощу западнее городка. Не вышло — не прошло и получаса, как нас, мирно беседующих, нагнали всадники из замка. Их, разумеется, интересовала моя персона, которая, к всеобщему неудовольствию, и не собиралась сбегать — не такая я дура, просто проверяла.
Стряхнув с сапожек остатки липкого снега, оплавленными горками притаившегося в тени (вот чем плоха весна — вечно мокрые ноги), я хотела тайком полакомиться имбирным пряником, купленным на общественные деньги, когда услышала нарастающий гул. Прислушавшись, я поняла, что это хлопанье крыльев.
Что может производить столько шума? Явно не обыкновенная птичка, а дракон, вернее, даже драконы, летящие низко над землёй.
Подняв голову и приставив руку козырьком к глазам, я увидела знакомое яшмовое брюхо Раша.
Видимо, заметив меня, дракон выпустил столбики дыма и, замерев, неожиданно спикировал, сложив крылья, как ястреб:
— Привет, малышка, рад снова тебя видеть.
А я не была рада, с визгом упав на землю.
— Раш, ты идиот?! Ты её до смерти напугаешь, — а это уже гневный голос хозяина. — Сколько раз я тебе говорил, разумное ты животное: не смей проделывать подобные фокусы с людьми!
— Извини, просто заметил её мордашку, не смог пролететь мимо. Можно подумать, — дракон подмигнул жёлто-зелёным глазом, — ты не рад. Сколько ночей без неё ворочался, сейчас, наверное, с радостью бы в ближайшие кусты уволок и мигом решил проблему с наследниками.
— Ты, девочка, — теперь Раш обращался ко мне, уже принявшей сидячее положение, — с ним осторожнее. У нас ведь с бабами было не очень, только местные, а Сашер привередливый, ему не всякая подойдёт. Особенно, если не зелёноглазая.
Дракон по-собачьи взвизгнул, получив прикладом по ушам, и специально жёстко приземлился, желая отомстить наезднику. Но тот удержался в седле и, нахмурившись, разразился бранью в адрес Раша, присовокупив к ней что-то болезненное, иначе стал бы дракон дёргаться, будто от удара плетью?
— Ещё раз распустишь язык, будешь болтать про меня невесть что — продам! — злобно пригрозил Тиадей. — И только посмей, хвостатая рожа, выкинуть ещё один фокус — мигом напомню, кто из нас кто.
Дракон фыркнул, но покорно распластался на брюхе. Кончик хвоста слегка подрагивал, выдавая беспокойство. Вряд ли он боялся ружья (хотя, наверное, шкуру оно пробьёт) или шпаги — было что-то другое, магическое, какой-то артефакт, позволявший человеку подчинять своей воле такое огромное могучее существо.
Оправив одежду, я встала, коря себя за то, что вывозилась в грязи и добавила работы хырам. Отыскала взглядом корзину и замерла, думая, следует ли изобразить радость или не лгать.
— Ну, здравствуй, Зеленоглазка! Да мне больше солдаты радовались, чем ты. Успела забыть за полгода? Иди сюда.
Он улыбнулся и протянул руку, не сводя с меня глаз, будто пытаясь сравнить мой нынешний облик с прошлым, понять, изменилась ли я.
Я подняла корзину и подошла, поздоровалась и сухо поздравила Арарг и его Коннетабля с очередной победой. Мою фальшь вычислил бы и ребёнок.
— Понятно, — улыбка норна померкла. — По крайней мере, честно. В замок, как понимаю, предпочтёшь идти пешком.
— Как прикажите, хозяин.
— Как прикажу… Ты сама-то хоть чего-то хочешь?
— Я вещь, я не имею права на желания, хозяин.
Норн промолчал, хотя мне показалось, что ответ ему не понравился. Вышло действительно резко.
Притянув меня к себе, он обнял, прижимал всё крепче и крепче, пока я не уткнулась носом в куртку, пропахшую табаком, солёным воздухом, Рашем (да, у драконов есть свой запах, к счастью, приятнее, чем конский пот, хотя весьма специфический) и теплом его тела. Судя по всему, сегодня мне придётся отмывать с хозяина напоминания об армейской жизни — с бытовыми условиями в лагере араргцев было не очень.
И рубашка несвежая…
Норн поцеловал меня, я ответила. Обидно, когда тебя никто не ждёт, тоскливо… Да и не такой он дурной, чтобы не поцеловать.
