– Да, Никусенька, я слышу, я все поняла. Ты правда найдешь того, кто это сделал?
– Обижаешь, подружка, век воли не видать, – заулыбалась Вероника сквозь слезы и, обняв подругу, спрятала от нее глаза.
Она вышла из машины и подошла к Виктору. Его глаза были красными, и в них была такая мука, что Веронике ничего не оставалось, как только сказать:
– Ничего, Витюш, думаю, все со временем выяснится.
Девушка устало прошла в дом и, подойдя к следователю, который все еще продолжал что-то писать, тихо сказала:
– Капитан, давайте куда-нибудь выйдем, я хочу с вами поговорить.
– Сейчас, я уже заканчиваю.
По лестнице со второго этажа спускались два молодых человека. У одного в руках был чемоданчик, у второго какие то бумаги.
– Леонид Иванович, мы закончили, можно ехать.
– Подождите, ребята, меня в машине, минут через десять я освобожусь. Вероника Дмитриевна, давайте выйдем на улицу.
– Откуда вы знаете мое имя? – задала Ника вопрос, думая в этот момент совсем о другом.
– Ваш друг подсказал, он только что вышел отсюда и тоже хочет со мной о чем-то поговорить.
Когда они спустились во двор, к ним тут же подошел Роман, и они втроем пошли в сторону сада.
– Из районного отделения к нам поступил звонок, – начал следователь. – На место послали мою группу. Когда я увидел, что здесь и кто, мне самому стало плохо. Семья не простая, если что не так, потом греха не оберешься. Не люблю я богатых преступников.
Утром Роза Ефимовна поднялась на второй этаж, чтобы разбудить Вадима с Юлией к завтраку. Когда она постучала в дверь, ей никто не ответил; она постучала еще раз, опять тишина. Тогда она начала звать сына по имени. Дверь была закрыта с внутренней стороны, и женщина забеспокоилась. Она вышла во двор и попросила садовника заглянуть в окно спальни. Тот приставил садовую лестницу к стене и залез. Когда он заглянул в окно, то от испуга свалился с лестницы и, побледнев, проговорил:
– Они оба лежат на кровати, там все в крови.
Роза Ефимовна схватилась за сердце и побежала в дом. Подняла всех на ноги и требовала, чтобы Александр выломал замок. Но сын не стал этого делать, а позвонил в милицию и «Скорую помощь». И те, и другие приехали быстро. Дверь взламывать не стали, просто разбили окно и через него проникли в комнату, открыли ее.
Вадим лежал на подушке лицом вниз с раной в голове – она буквально плавала в крови. Рядом валялась другая подушка, видно, стреляли через нее, поэтому никто и не слышал выстрела. Юля лежала рядом с зажатым в руках пистолетом «вальтер». Было похоже, что она в глубоком обмороке, ее еле-еле врачи привели в чувство. Вот пока и все. Нам сразу позвонили и передали дело в мои руки. Но я могу вам сказать, что все улики против Юлии, я вам уже говорил об этом.
– Понятно, – тяжело вздохнула Вероника. – И что вы собираетесь делать?
– Вести следствие, что же мне еще остается. Хотя здесь и вести-то вроде нечего. Нужно просто уговорить Юлию, чтобы она призналась в совершении преступления на почве ревности. Тогда меньше дадут. Может, вы с ней поговорите? Она вас послушает.
Вероника остановилась как вкопанная и посмотрела на следователя, как на не совсем нормального человека, потом ухмыльнулась и тихо проговорила:
– Капитан, а не пошел бы ты…
– Куда?
– Вы очень догадливы, капитан, именно туда, куда вы подумали.
Вероника быстро подошла к машине, в которой сидела Юля, и распахнула дверцу. Двое мужчин, которым следователь дал распоряжение ждать в машине, стояли в сторонке и курили. Ника прикинула расстояние и, все же понизив голос до шепота, чтобы ее не услышали, зашептала подруге:
– Юля, где ключи от дома?
– Здесь где-нибудь лежат, скорей всего, у Розы Ефимовны или у Саши, ты у них спроси.
– Ничего я спрашивать не буду, не думаю, что мне их дадут. У тебя есть запасные?
– Да, но они в квартире на Кутузовском. В письменном столе у Вадима в кабинете лежат.
– Где ключи от квартиры?
– У меня в сумочке, а сумочка в спальне здесь, на втором этаже. По-моему, она на столике у зеркала лежит, я точно не помню, ты сама посмотри.
– Ладно, попробую сейчас их достать. Говори код, быстрее, сюда уже скоро придут.
Юля продиктовала код сигнализации, которая включалась в квартире Демидовых, когда хозяева покидали ее. Вероника улыбнулась Юле и еще раз сказала:
– Ты только верь мне, ладно? Я тебя никогда и ни при каких обстоятельствах не брошу, потерпи совсем чуть-чуть. Договорились?
Юлька кивнула, чуть не плача, а Виктор, который подошел в это время к девушкам настолько близко, что все слышал, пробормотал:
– Ника, я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
– А я надеюсь, Витенька, что у тебя абсолютно заложило уши и ты временно ничего не слышишь.
– Откуда ты все знаешь, Вероника Дмитриевна, и как догадалась, что у меня уши заложены?
– Я умная, Вить, во всяком случае, очень на это надеюсь. – Вероника поцеловала Юлию и, шепнув ей на ухо: «Я тебя люблю», пошла прочь от машины, заглатывая комок слез, который перекрыл ей горло и мешал дышать.
Глава 9
Теперь следователь о чем-то говорил с Романом, Вероника даже не подошла к ним, а остановилась в сторонке и ждала, пока они закончат. Роман подал капитану руку, они попрощались, и следователь пошел к машине. Он сел на переднее сиденье, а двое других оперативников расположились сзади рядом с Юлей. Роман подошел к Веронике, и они оба молча наблюдали, как машина выезжает со двора.
– Мы едем домой или как? – спросил Роман Нику.
– Или как! Впрочем, ты можешь уезжать, а я задержусь.
– И как же ты собираешься потом добираться без машины?
– Пешком дойду, не барыня. О таких мелочах нечего сейчас и говорить. Что тебе говорил капитан?
– То, что дело это дохлое.
– В каком смысле?
– Ник, он же тебе уже все объяснил, что спрашивать-то? Закрыто все было, понимаешь ты это? Никто, кроме Юлии, не мог стрелять в Вадима. Он, конечно, пообещал, что постарается сделать все возможное, но иллюзий на этот счет просил не питать: глухо там все, как в танке. Единственный плюс в пользу Юли, это ее беременность. Ну и, конечно, если она согласится сознаться, что стреляла в состоянии аффекта на почве ревности. Капитан говорит, что не сомневается в том, что стреляла Юлия. Через его руки таких дел столько прошло, что он заранее может предсказать результат.
– Не верю, – упрямо бросила Вероника. – А не могло быть так, что Вадим сам застрелился?
– Исключено, выстрел был сделан в затылок.
