— Привет.
Вот ведь странно, уже от одного звука его голоса накатило удивительное спокойствие. Я от изумления даже все слова позабыла.
— Карин, — секунд через десять тишины засмеялся Андрей, — если ты позвонила, чтобы таинственно молчать в трубку, то надо было это делать хотя бы с уличного автомата, а то весь смысл таинственности сводится на нет.
Ну вот, здорово, меня приняли за очередную воздыхающую поклонницу.
— Я вообще тебе звонить не собиралась, — пробурчала я, — хотела номер удалить, но ошиблась и не на ту кнопку нажала.
Он снова засмеялся.
— Знаешь, что в тебе самое замечательное? Ты не умеешь врать.
— Умею, — мрачно возразила я, — просто не растрачиваю свой талант на пустяки.
— Тебе плохо? — прозвучало неожиданно и очень серьезно.
— Нормально мне. — Я быстро справилась с изумлением. — Ладно, извини за звонок, это была случайность и…
— Значит, плохо, — задумчиво перебил он.
— Слушай, чего ты вообще ко мне привязался, специалист, блин, по человеческим душам, — от вновь накатившей жалости к самой себе к глазам подступили слезы.
— Странный вопрос, учитывая, что ты мне сама позвонила.
Я не стала ничего отвечать, нажала «отбой». И о чем я вообще только думала? С чего это мне должно было из-за Деккера легче стать? Я и так, спасибо Вадиму, чувствовала себя распоследней дурочкой, а теперь вообще завоевала чемпионский титул в собственной номинации «Уникальный случай неизлечимого идиотизма».
Примерно через полчаса бездумного наблюдения за прохожими, я все-таки встала с лавочки и побрела домой. Кое-как сдерживала слезы злости на себя и обиды на весь окружающий мир. Хорошо хоть родители на выходные в деревню к бабуле уехали, а то непременно бы пристали, почему я такая невеселая. А так, я вполне могла рассчитывать вдоволь дома пореветь в одиночестве и впасть в депрессию, пока не вернутся подруги с моим талисманом. Но, само собой, добрая Вселенная не могла мне такой роскоши позволить.
Мы столкнулись на выходе из парка. Просто я, погрузившись в мрачные мысли, не смотрела вперед, вот и врезалась со всей дури в спину Андрея.
— Откуда ты тут взялся? — возмутилась я, потирая ушибленный лоб. — Блин, у тебя спина чугунная, что ли…
— Не чугунная, я просто спортом занимаюсь, — насмешливо ответил он.
— И что? «Блины» от штанги за шиворотом таскаешь? — Я бросила на него быстрый взгляд.
Ритка как-то окрестила Андрея странным словом «метро-сексуал». На мое недоуменное «э-э-э… что?» пояснила, что так называют тех парней, которые на своем внешнем виде двинуты. Ну или не двинуты, но придают этому очень большое значение. Я как бы никогда Андрея особо не разглядывала. Да и какая мне была разница, какую одежду он носит. А сейчас почему-то обратила внимание.
Андрей был одет в джинсы и серую рубашку. Вроде бы обычно, но что-то цепляло взгляд. Я, конечно, в отличие от увлекающейся всем этим Риты, не могла с ходу назвать фирму и примерную стоимость одежды, но все равно понимала, что явно не на рынке куплено. Притом благородно-серый цвет рубашки придавал глазам Андрея почти стальной оттенок. И на фоне и без того выигрышной внешности это выглядело удивительно и завораживающе.
— Залюбовалась?
Я тут же почувствовала, как пунцовеют мои щеки.
— Просто задумалась, — буркнула я в ответ. — Рубашка у тебя симпатичная.
— Угу, самому нравится. — Он смотрел на меня с легкой ироничной улыбкой. И с одной стороны, я порывалась сказать какую-нибудь гадость, чтобы не смел улыбаться, когда мне так плохо. А с другой… хотелось разреветься и все ему рассказать, чтобы утешил и пожалел. Уж очень ко второму варианту склоняло то удивительное чувство полней безопасности, которое моментально возникло рядом с ним. И, само собой, я решила поскорее уйти. А то, мало ли, вдруг пробьет меня на очередную дурость. Тем более явно ведь Андрей не случайно в этот парк забрел. Очевидно, у него тут свидание с очередной воздыхательницей.
— Ну удачи и тебе, и рубашке, мне пора. — Я вознамерилась уйти, но Андрей вдруг придержал меня за руку.
— Останься, — прозвучало на грани между настойчивой просьбой и мягким приказом.
— Зачем? — опешила я.
— Затем, что мы оба этого хотим.
— Этого это чего? — Я окончательно запуталась.
— Шоколадного пломбира. — Андрей заговорщически мне подмигнул. — Двойную порцию.
Я засмеялась. Все-таки подруги оказались правы, мне действительно стало легче.
— Спасибо, — не удержалась от откровенности. — Правда, спасибо. Сама толком не понимаю, за что, но спасибо.
— В качестве благодарности, может, тогда на время перестанешь изображать колючего ежа и побудешь самой собой? — Он улыбался, но в серых глазах открыто читалась серьезность.
— Я вообще-то такая и есть.
— Нет, ты не такая, — мягко возразил он. — Совсем не такая.
— Ну да, конечно, тебе ведь виднее, какая я. — Я мгновенно насупилась. — И вообще, руку мою отпусти, я домой пошла.
— Вот видишь, опять начинаешь. — Андрей вздохнул и с безграничным терпением в голосе добавил: — У меня к тебе просьба. Я хочу съездить на набережную, прогуляться.
— А я тут при чем?
— А ты вполне могла бы составить мне компанию. И если уж я так сильно тебя раздражаю, — он хмыкнул, — то даже готов молчать.
— Погоди, а у тебя разве не встреча сейчас с очередной девицей? — растерялась я. — Ты же не просто так в этот парк явился.
— Считай, случайно мимо проходил. Так как?
— А ты, правда, будешь молчать?
— Правда. — Он засмеялся. — И, само собой, с меня обещанная двойная порция шоколадного пломбира.
— Договорились, — мое настроение резко ползло вверх. Ну и пусть Деккер не входил в число тех, с кем бы я хотела общаться. Но то умиротворенное чувство безопасности, которое он пробуждал, было сейчас необходимо мне как воздух.
После нарастающей жары июньского утра прохлада в салоне автомобиля действовала расслабляюще и даже сонно. Андрей, как и обещал, молчал, я, само собой, тоже. И без того убойная смесь прохлады и тишины усиливалась чувством безопасности — и я разомлела настолько, что глаза закрылись сами собой. Казалось бы, только на минуточку…
А во сне я разговаривала с талисманом воздуха. Точнее, с серым завихрением смутно напоминающим ураган, но я почему-то была уверена, что это артефакт и есть.
— Почему же ты позволил Вадиму забрать мой талисман?! — Я ревела навзрыд. — Ты же защищал меня раньше, так почему теперь не защитил?!
Ветер продолжал монотонно завывать, сворачивая в одной воронке и землю, и небо. Мои стенания его явно не трогали. И только откуда-то далеко-далеко будто бы из барахлящего радиоприемника доносилась песня:
