— Я? — У меня вырвался нервный смешок. — Знаете, мое будущее — это такая туманная штука… Я даже точно предположить не могу, доживу ли, блин, хотя бы до окончания школы. Да вообще, может, не сегодня — завтра какая-нибудь залетная дая загрызет. А вы «рассказать»…
Аггиш протянула мне над очагом кожаный мешок.
— Покажи шаманке пути свои.
Она закрыла глаза и даже дышать перестала. Такое впечатление, что душа ее на время куда-то отлучилась. И ничего общего со смертью.
Тяжко вздохнув, я развязала шнурок и заглянула в содержимое мешка. Я бы назвала это «мусор». Рита бы — «природные материалы». Осторожно высыпала все это богатство перед собой. Сухие листья, металлические иглы, мутные кристаллы разных цветов, перья, полированные клыки, камешки всевозможных форм — если мне предстояло составить свое будущее из этого, то и настоящее уже перестало казаться столь беспросветным.
Я снова вздохнула. Запихав большую часть «сокровищ» обратно в мешок, принялась раскладывать оставшееся на расчищенном прямоугольнике земли перед очагом. На широкий, похожий на кленовый, лист положила четыре кристалла: белый, синий, красный и зеленый. Рядом поставила в линию девять примерно одинаковых камушков. Шесть из них тут же повалились плашмя, я не стала поправлять, решив, что все равно бессмысленно. Забавно, но меня это «панно» даже увлекло. Слева примостился отполированный треугольник непонятно чего. Это я потом уже сообразила, что выбрала осколок кости. В зачем-то высверленное в нем отверстие, вставила красные перья. Даже посчитала их — получилось тринадцать. Добавила еще одну любопытную штуку — кусок окаменевшего пепла. Просто никак иначе я этот камень назвать не могла. Казалось, сожми его посильнее, и он тут же рассыплется.
Оглядев полученное, снова полезла в мешок. Достала довольно крупный, почти с мой кулак прозрачный кристалл. Правда, его портила широкая внутренняя трещина, но меня это не смутило. Прибавила и его ко всей композиции. И под конец выбрала три иглы одинакового размера. Словно закопченную над костром черную, будто бы известняковую белую и отполированную до зеркального блеска серебристую. Воткнула их рядом в землю, но они тоже не устояли. Упали друг на друга, скрестившись.
Я придирчиво окинула взглядом свое творение. Ну или, скорее, нагромождение мусора. Чего-то не хватало в этой хаотичной картине. Чего-то самого важного. Я огляделась. Взгляд замер на очаге, и я тут же достала один из раскаленных угольков. Тот обдал меня ласковым теплом. Его я разместила в самом центре композиции. Вот, теперь я была довольна получившимся результатом.
Шаманка тут же открыла глаза, словно только и ждала, пока я закончу. Встала, подошла с грацией дикой кошки и села рядом.
— Не особо-то у меня будущее нарисовалось. — Я хихикнула. Все это выглядело таким нелепым и забавным. Но что-то Аггиш не спешила улыбаться.
Резким движением шаманка вырвала у меня волосок, я даже ойкнуть не успела. Он упал на землю. И вот тут пришла пора удивляться. Удлинившись, он засветился и сияющей нитью пролег между деталями моей композиции, утыкаясь в итоге в тлеющий уголек.
— И что это значит? — насторожилась я. Происходящее уже не казалось мне таким уж бессмысленным бредом, как вначале.
Волосок начинал свой путь от четырех кристаллов на листе. Шаманка указала на них и начала:
— Когда листва начнет опадать с деревьев, явятся Осколки…
Дальше расположились камушки.
— Восстанут три Твердыни… — нараспев произнесла Аггиш и перевела взгляд на костяшку с перьями. — И Красноголовые найдут, кого ищут…
Следом волосок касался куска пепла.
— Восставший брат вновь вернется в небытие… — При этих словах шаманки странный камень все-таки рассыпался в пыль.
Шаманка указала на скрещенные иглы:
— Три меча встретятся в последний раз для их обладателей… И тот, кого двое, отдаст за тебя свою жизнь…
Тут же красивый прозрачный кристалл с трещиной раскололся на две половины и почернел.
Я сидела, затаив дыхание. На первый взгляд придумать трактовку для кучки бессвязного хлама мог кто угодно. Но я чувствовала, что сказанное — не плод фантазии. Таилось в этом ритуале что-то непознаваемо древнее. И я уже не сомневалась, что сама не осознавая, изобразила то, что меня ждет.
— А это что значит? — Я указала на тлеющий уголек, у которого закончил свой путь светящийся волосок. Хотя, быть может, самолично добавленный он вовсе и не нес никакого смысла.
— Это гибель мира.
Мне поплохело. Сказано было настолько обыденным тоном, словно так и должно быть. Причем, я прекрасно понимала, что имеется в виду не какой-то отдельно взятый мир, а вся Вселенная.
— Я… я могу как-то этого избежать?
— Все Нити Судьбы твоей ведут к одной. К той, которую оборвать тебе окажется не по силам.
— И что же, — я помрачнела, — совсем нет выхода? Дайте хоть совет какой-нибудь, что ли.
— Найди Воинов Третьей Силы. Они способны уничтожить эту Нить. И береги заклятье.
— Какое еще заклятье? — Я чувствовала себя обманутой в лучших ожиданиях. Хотелось-то конкретного совета, а не очередных туманностей.
— То, которое защищает тебя и лишает права выбора, — Аггиш явно не стремилась к ясности. — Бойся того дня, когда таящееся в тебе Великое Пламя сожжет его оковы.
Я устало вздохнула.
— Знаете, я так надеялась, что вы скажете мне что-то хорошее. Напророчите долгую счастливую жизнь с любимым человеком и все такое. Но вместо этого меня ждет куча всяких непонятностей, которая завершится гибелью мира.
— Ты сама создала такой итог. — Шаманка покачала головой. — Но не питай свое уныние. Ведь тебе дано то, что дано было слишком немногим. Великое Пламя ждет своего часа. Но согреет ли оно тебя или сожжет дотла — это будет лишь твоим выбором.
Аггиш снова закрыла глаза, и я поняла, что аудиенция закончена. Не зная, как попрощаться да и стоит ли, я вышла из шатра.
На поселение уже опустилась прохладная ночь. Огни костров пылали неусыпными стражами, и песня множеством голосов взмывала к небу. Странно, что я не услышала ее еще у шаманки. В этой песне не было ни единого слова, лишь, казалось бы, бессмысленное нагромождение звуков. Но как и с предсказанием я чувствовала, что все совсем не так просто и глупо, как кажется на первый взгляд. Смесь мелодии неизвестных инструментов и сонма голосов вкрадывалась в душу, даже слезы на глаза навернулись. Эти люди пели о том, что не смогли бы выразить никакие слова, и что мне точно не дано было осознать. И хотелось подойти к одному из костров, сесть рядом со странными, но непостижимо гармоничными «варварами» и до самого утра слушать их песни. Но я не могла медлить.
— Карин, ну как? — подскочила ко мне радостно улыбающаяся Рита. Ее лицо и руки покрывал рисунок узоров, и сама она буквально лучилась искренним счастьем.
