Это он зря… Нашарила в памяти одно действенное заклинание, которое должно было мигом отрезвить приставалу. Но воспользоваться им не успела. Позади раздалось громкое покашливание, а потом некая сила оторвала от меня принца и отбросила его на несколько метров. Так он и остался стоять, словно мумия в саркофаге, неспособный ни пошевелиться, ни пожаловаться на неудобство.
Интересный приемчик! Я бы тоже не прочь такому научиться.
Осторожно перевела взгляд на того, кого еще пару секунд назад душил приступ кашля. Мэтр куратор собственной персоной. Великий и неподражаемый. По досадному стечению обстоятельств именно сегодня наш готичный красавец нес службу дежурного учителя. И именно в этой части академии его угораздило очутиться.
— Кажется, у вашего высочества остались вопросы по поводу моей невесты, — сделал метаморф ударение на слове «моей» и продолжил ледяным голосом: — Может, как для особо одаренных, мне следует повторить?
Ого! Значит, господин куратор уже успел провести воспитательную беседу со своим подопечным. Как по мне, толку от нее — ноль. Наоборот, пытаясь отстоять «свою собственность», то бишь меня, Кайн сделал только хуже. Вон как Айвэ распирает от хотелки. Известно ведь, запретный плод слаще.
В ответ на слова мага принц заскрипел зубами, выплескивая бессильную ярость. А зеленоглазый, судя по проступившей на лице садистской ухмылке, еще даже не начал издеваться и самое интересное приберег на потом.
Жестокой расправе помешало появление трех адептов. Судя по сытым довольным физиономиям, ребята основательно подзаправились и теперь возвращались из столовой, обсуждая какую-то первокурсницу по имени Нора. Но увидев занятную сцену, застопорились.
Понимая, что место для разборок неподходящее, маг приблизился ко мне и рыкнул прямо в лицо:
— Марш к себе! И чтобы духу твоего до вечера в коридорах академии не было!
— А как же обед? — заволновалась я.
— Рамина, если ты еще не поняла, терпение у меня не железное.
Что я, совсем бестолковая?!
Интересно, все драконы умеют рычать, как тигры или, допустим, пантеры? Должно быть, да, они ведь тоже из семейства хищников. По крайней мере, у Кайна это неплохо получается.
— Рамина… — шипел он тоже на пятерочку.
Еще один любитель покачать права. Но если нападки Айвэ меня раздражали, то собственнические замашки мага с недавних пор вызывали какое-то нездоровое умиление. Что тут скажешь? Глупая я. Глупая влюбленная дурочка.
Можно было, конечно, и дальше себя ругать и запрещать думать о метаморфе как об объекте своих мечтаний. Но сколько будет длиться этот самообман? Я ведь девочка рациональная и должна посмотреть правде в глаза. Посмотреть, принять и попытаться излечиться от этого недуга. А пока буду заниматься самотерапией, постараюсь, чтобы маг ни о чем не догадался.
Любовь для меня — табу. Особенно к Кайну. Кто он и кто я! Да и вообще, нужна я ему, как глухонемому скрипка.
Все! Пора завязывать с этими размышлениями и идти настраиваться на ритуал. Любовь любовью, а помощь бедным родственницам еще никто не отменял.
Изобразив короткий реверанс, побежала прочь от впавшего в раж «жениха». Очень надеюсь, что при свидетелях он не станет чинить расправу над бедолагой принцем.
Кайн
Альдис материализовался в самый неподходящий момент, не дав мне как следует проучить выпендрежника. Велев раззявившим рты адептам расползаться по норам, альв быстро снял мое заклинание с принца и с нарочитым поклоном посоветовал венценосному отпрыску удалиться к себе протрезвиться. Айвэ как ветром сдуло.
Я с сожалением проследил, как мелькают пятки его высочества, и набросился на друга. Злость еще бурлила во мне, и ей срочно требовался выход.
— В следующий раз будь любезен — не мешай воспитательному процессу!
— Какому, к дарху, процессу?! Совсем сбрендил?! Это же принц, дурила!
— Да мне-то что? — Я поспешил по коридору, тщетно пытаясь отвязаться от непрошеного моралиста.
Меар шел по пятам и продолжал зудеть в ухо:
— Ты как собака на сене. И сам не ам, и другому не дам.
— Это ты о чем?
— Не о чем, а о ком! Я говорю о тебе и Рамине! Ты ведь все равно не собирался на ней жениться. Так дай девчонке устроить свою судьбу. Или уже передумал и решил придержать для себя? — На последней фразе интонация альва изменилась с обличительной на хитро-заговорщицкую.
— Рамина здесь ни при чем, — буркнул я.
— А она постоянно у тебя ни при чем. Жалко, что ты себя со стороны не видишь. Прямо звереешь, когда видишь ее рядом с Айвэ.
— Я ведь метаморф. Вспышки гнева — для нас это норма.
— Скажем, оправдание так себе, — фыркнул Альдис. — Я, конечно, понимаю, что вы, зверье, по натуре собственники. Только ты уж как-нибудь определись со своими желаниями и не морочь зря девочке голову. И, пожалуйста, не говори, что носишься с ней только из-за родителей. Не верю! Зацепила она тебя. Хоть самому себе в этом признайся.
На такой пафосной ноте альв закончил нравоучение и отправился дальше, сеять разумное, вечное и доброе в головы учеников и коллег. Помянув сквозь зубы дарха, а заодно и непрошеного душеведа, я продолжил свое дежурство.
Севастьяна
До самого вечера провалялась в постели, невпопад отвечая Фабиоле на ее вопросы. Какие перчатки лучше надеть: короткие или длинные? Как завить волосы и какой шпилькой их заколоть? Надевать сережки или ну их на фиг? Последнюю дилемму Рыжик решала добрые два часа. Я даже успела вздремнуть. Пока меня не разбудил восторженный писк подруги.
Порывшись в шкатулках Рамины, Фабиола откопала бриллиантовый кулон на серебряной пластине, по форме напоминавший кленовый листок. Благоговейно поглаживая украшение, Рыжик спросила, может ли она его позаимствовать.
Я великодушно разрешила, сказав, что все мое — ее. Вернее, все Раминино — наше.
Подгоняемая ворчанием подруги, сетовавшей на то, что мне уже давно следовало начать собираться, отправилась в ванную приводить себя в божеский вид.
Закончив с омовениями и завернувшись в пушистое полотенце, вернулась в комнату. Посмотрим, что там сотворила Лелька с платьем Рамины. Стянув чехол, разложила наряд на кровати. Фабиола, тем временем щедро посыпавшая лицо белилами, выронила пуховку из рук и восторженно прошептала:
— Красотища какая…
Да уж, моя портниха постаралась на славу. Ничего подобного я раньше даже в витринах фешенебельных магазинов не видела. Такое девичье и нежное и в то же время такое роскошное платье. Бежевого цвета, расшитое хрустальным бисером, с буфами на рукавах — восхитительными пышными сборочками, напоминающими маленькие ромбики. Треугольный вырез с воротником-стойкой из туго накрахмаленного кружева. Верх пышной юбки украшен все теми же буфами, а дальше по подолу шла блестящая россыпь хрустальных крупинок.
